Все старались сделать вид, что всё хорошо. Все старались как могли, но получалось так себе, потому что все были измучены этой бесконечной войной. Пятое Рождество. И конца не видно.
$
Поскольку Алек был в Арктике, а Хэл и Рой – в очередном конвое, никто из девушек не захотел идти на вечеринку в честь Дня Подарков. Все трое добровольно вызвались дежурить и пили чай в столовой во время перерыва, когда туда вошёл Руарид. Он только что закончил дежурство и пришёл в столовую погреться после нескольких часов на сигнальном посту, где никак нельзя было укрыться от резкого ветра, развеявшего вчерашний туман. На лбу Руарида залегла хмурая складка. Он снял фуражку, провёл рукой по коротко стриженным светлым волосам. Флора тут же напряглась, заметив выражение его лица.
– Что такое?
Он сжал губы, будто не хотел рассказывать ей новости, услышанные от связиста, сменившего его на посту. Бриди поставила перед ним чашку чая.
– Спасибо, – сказал Руарид, поймав встревоженный взгляд Флоры. – Их атаковал немецкий линкор, – с трудом проговорил он.
Флора застыла, ожидая, что он скажет что-нибудь ещё. Не было необходимости спрашивать, кого он имел в виду.
– Но я думала, «Тирпиц» выведен из строя, – пискнула Майри. Руарид обнял плечи сестры.
– Это другой немецкий линкор. «Шарнхорст». Он стоял на якоре в одном из фьордов на мысе Нордкап. Рано утром он двинулся к колонне и обнаружил эскорт.
«Бойца»? – спросила Флора, уже зная ответ.
Руарид кивнул.
– Все три эсминца. Но это все, что я пока знаю. Сводка пришла только что.
Рука Флоры сама потянулась к карману кителя, пальцы сжали брошь, как будто, держа её в ладони, она могла защитить Алека. Невыносимо было думать о том, что он может переживать в эту самую минуту, но всё, что они сейчас могли, – ждать других новостей. Она чувствовала себя совершенно беспомощной.
Но Бриди была иного мнения. Они смотрели, как она, подхватив блюдо с ярко-жёлтым бисквитным тортом, метнулась туда, где, склонившись над чашками, сидели два офицера, увлечённых разговором. О чём-то переговорила с ними, но разговор был не слышен за шумом и шипением чайника, эхом отражавшихся от жестяной крыши столовой. Спустя несколько минут вернулась, уже без торта, но с торжествующей улыбкой, и сжала руку Флоры.
– Всё в порядке! «Боец» в безопасности. Битва уже закончилась, и немецкий корабль потопили. Конвой продолжает двигаться в Мурманск.
Руарид с восхищением посмотрел на неё.
– Бриди Макдональд, ты зря тратишь свой талант на работу в столовой. Тебя должны были назначить секретным агентом. Если послать тебя в разведку, вооружённую «Жёлтой смертью», кто знает, какие сведения ты добудешь?
Все четверо вновь смогли дышать. Но их облегчение было омрачено мыслями о том, сколько бойцов отдали жизни ради гибели вражеского линкора. Все понимали, какой глубокой была братская могила на дне океана, где надгробными камнями были льдины, а память погибших, чьи кости омывали беспокойные потоки, прибывали почтить лишь пустоглазые морские существа.
$
Алек крепко сжал руку Флоры, ведя её по крутой тропинке к старой хижине у маленького озерца. Ему выделили несколько бесценных дней отпуска, и каждую свободную минуту, что выдавалась у Флоры, они старались провести вместе. В день, когда он вернулся, на озеро обрушился шторм, тучи заволокли холмы, хлынул дождь, заставив всех сидеть дома. Но каждый вечер Алек приходил в домик смотрителя и, оставив у двери куртку и сапоги, с которых стекала вода, вытягивал ноги у тёплой печи, болтал с Йеном об охоте или расспрашивал Руарида о новых кораблях, прибывших в бухту. Он стал чуть откровеннее, предпочитая, как и подозревала Флора, тёплое гостеприимство дома Гордонов холодной строгости особняка Ардтуат. К её облегчению, в дружелюбной атмосфере домика смотрителя он снова стал прежним Алеком, спокойным и расслабленным. Он признался, что его отношения с отцом стали ещё более натянутыми. Они сильно разругались из-за нежелания Алека подать заявление о переводе в сухопутные войска на юге. Мать приняла сторону Алека, и в результате атмосфера накалилась ещё больше. Не стоило и говорить, что присутствие в доме Флоры стало бы ещё одним поводом для ссор, и она была благодарна Алеку, что он перестал приглашать её к себе в гости.
Наконец дождь и ветер прекратились, следующий день выдался спокойным и ясным.
– Погода может опять испортиться. Внимательно смотрите на оленей, – посоветовал Йен. – Они всегда держатся с подветренной стороны холма. Знают, когда начнётся новый шторм.
Когда Флора и Алек добрались до озерца, ветер вновь начал усиливаться, небо на западе туго натянулось, как синий парус, упиравшийся в горизонт.
– Неужели новый конвой в Арктику отправится уже так скоро? – с удивлением спросила Флора.
Алек покачал головой.
– Пока нет. Следующий пойдёт с юга, через несколько дней.
Флора выдохнула с облегчением, радуясь, что Алек чуть подольше побудет в безопасности на берегу. Сегодняшний день был щедрым подарком. Они немного порыбачили, но ничего не поймали и ушли в тишь старой хижины, стены которой худо-бедно защищали от резких порывов ветра. Ветер был с северо-востока, и в его дыхании ощущался арктический холод.
В углу хижины обнаружился небольшой тайник с сухими палками и торфом, наполовину заваленный старыми досками, и Алек сумел разжечь огонь в очаге. Они поджарили принесённые с собой овсяные лепёшки, масло плавилось и стекало по их пальцам.
Он притянул Флору к себе, накрыл их обоих своим пальто, словно заботливо ограждая от всего мира, и она с огромным удовольствием вдохнула запах торфяного дыма, пропитавший его волосы.
– Давай летом устроим тут пикник, – предложил он. Флора кивнула, волна надежды захлестнула её при мысли, что наступит лето и он вновь вернётся. И, может быть, к тому времени война закончится, а сомнения и страх, отбрасывающие такие длинные тени, исчезнут. Они смогут построить новую жизнь, где не будет прощаний и невысказанной боли за то, что каждое из этих прощаний может оказаться последним. И она будет держать Алека в объятиях, пока его раны не затянутся.
Наконец огонь начал угасать, торф рассыпался в серую пыль. Алек встал, стряхнул крошки со свитера, взял Флору за руку, помог ей подняться. Ветер за стенами хижины холодным лезвием касался их щёк.
– Похоже, твой отец был прав, – сказал он, глядя на восток. Зимнее солнце катилось к морю, и навстречу ему поднималась груда тёмных облаков, жадно пожиравших свет. – Надвигается еще один шторм. Нам лучше вернуться.
К тому времени, как они добрались до домика смотрителя, озеро окутала тьма, и ветер уже не дразнил, а по-настоящему мучил. Флора задвинула занавески, чуть дрожа, хотя в кухне было тепло. Какой жуткой была эта ночь для тех, кто в море! Флора порадовалась, что Алек на суше, и затаила надежду, что, может быть, шторм задержит отправку конвоя. Она надеялась, что все корабли благополучно стоят в гавани.
