– Тут нечего объяснять. Мы с вашим сыном ходили в музей.
– Я плачу вам не за то, чтобы показывать моему сыну цеппелины.
– Знаю. Но в том, что касается литературы, вы можете оценить мой успех: Пий читает великие книги по собственному почину. Я вам больше не нужна, сдаю свои полномочия.
– Нет! Вы же знаете, насколько вы необходимы Пию.
– Ничего подобного.
– Вы единственная девушка, которую он видел за всю свою жизнь.
– Довольно! А то мне кажется, что я так и слышу его слова.
– Единственное, о чем я вас прошу, это не покидать гостиную во время занятий.
– Вас взбесило, что я вчера на два часа увела Пия из-под вашего надзора. А как вы справляетесь, когда он в лицее?
– Это разные вещи. Я что, по-вашему, вчера родился? Вы везете моего сына на трамвае – на трамвае “Желание” – предаваться желаниям в музее авиации, чтобы научить его чему? Роли метафор или сравнений?
– Вы спятили! Я ни минуты больше не останусь в вашем доме.
Случилось, однако, так, что в этот момент в кабинет неожиданно вошел Пий.
– Мне показалось, что я ясно слышал ваш голос.
– Какое право ты имеешь врываться без стука?
– Я сейчас приду, Пий. Ваш отец вручал мне гонорар, – сказала я, протянув руку к Руссеру, который с изумлением отдал мне мой ежедневный конверт.
Я села на диван и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
– Мне пригрезилось, или отец вас ругал?
– Ему не понравилась наша вчерашняя вылазка.
– Какой придурок! Чем он недоволен?
– Такой уж он человек, хочет все держать под контролем.
– Вы это почувствовали? Браво! Так оно и есть. Поэтому он и женился на дуре. Мою мать очень легко держать под контролем.
– А вас – нет.
– Вот именно. Отцу до смерти хочется узнать, что творится у меня в голове. Он с ума сходит оттого, что не знает этого.
– Храните свои секреты, Пий. Не говорите мне ничего.
– Но с вами как раз я хотел бы быть откровенным.
Ситуация становилась невыносимой. Я размышляла про себя, не написать ли ему записку, чтобы дать понять, что нас подслушивают. Увы, как это сделать? Грегуар Руссер видел малейшее мое движение. К тому же вряд ли мальчик обрадуется, узнав, какой подонок его отец. Нужно было срочно сменить тему.
– Вы не думали начать писать?
– Что писать?
– Стихи, дневник.
– Я не девчонка.
Я расхохоталась.
– Роман?
– Зачем бы мне писать роман?
– Для самовыражения.
– Отец втихаря прочтет его. Он роется в моей комнате и в моем компьютере. Единственный человек, кому я в состоянии довериться, это вы.
– Почему ваш отец так поступает? Может, он боится, что вы принимаете наркотики?
– Ему должно быть известно, что нет. Это мерзость. Мальчишки в лицее курят или нюхают что-то и превращаются в полных дегенератов. Нет, просто отец не выносит, когда ему сопротивляются или что-то скрывают. Сегодня, как и вчера, вы не такая, как всегда, – продолжал он. – С вами что-то происходит. Вы в своем праве, я понимаю. Но вы отдаляетесь от меня.
– Я не отдаляюсь.
– Хотел бы я быть вами. Собственно, быть девушкой меня не прельщает. Мне нравится все остальное: вы свободны, вы интересны. Быть вами, по-моему, классно.
– Впервые такое слышу!
– Наверное, есть люди, которые хотели бы быть мной. Напрасно. Я пленник. И киплю от ненависти.
– Как это можно исправить?
– Когда я с вами, все хорошо. И еще когда я читаю.
– Так читайте побольше!
– А как сделать, чтобы видеть вас побольше?
– Вы и так видите меня достаточно.
– Мне понравилась наша вчерашняя поездка.
– Мы можем съездить и в другие музеи.
– Я думаю скорее о лесных прогулках.
– Я вам не спортивный тренер, Пий.
Он вздохнул:
– Угу. Если вы не хотите, я не могу вас заставить.
Фраза прозвучала загадочно, я решила не докапываться до ее смысла.
– Вам понравился “Дьявол во плоти”. Не хотите прочесть другой роман Радиге, “Бал у графа д’Оржеля”?
– Да. Я видел, что он стоит в библиотеке на втором этаже. Пойдемте со мной.
Радуясь возможности ускользнуть из-под надзора отца, я последовала за ним на второй этаж. Он привел меня в комнату, целиком отданную под книги: тома восхитительно выстроились рядами на полках соответствующего размера.
– Какие сокровища! – воскликнула я.
Там были все лучшие авторы мира.
– Кто собрал эту библиотеку?
– Мой отец.
Я чуть было не подумала, что неправильно оценила этого человека, но Пий продолжал:
– Фишка в том, что ни одну из этих книг он не читал.
– Как подобное возможно?
Пий ядовито усмехнулся:
– Если б вы лучше его знали, то понимали бы, что для него это нормально. Он говорит, что ему некогда читать. Зато у него есть время покупать книги, привлекая знатоков и следуя их выбору. Когда я был маленький, я считал, что мой отец очень занятой человек. И вот однажды, года три назад, я спрятался у него под столом, чтобы пошпионить за ним. Он ни черта не делает! Глянет иногда на экран своего компьютера, постучит по клавиатуре, позвонит кому-нибудь, скажет: “Окей, давай”. Сидит листает Wall Street Journal. И всё. Так и торчит в кабинете часами и называет это “работать”.
– Видимо, занимается чем-то, что нам непонятно.
– Что мне непонятно, так это чего он хочет от меня. Чтобы я стал его клоном? Тогда зачем он пригласил вас? И чем эта работа, как он ее называет, мешает ему читать?
– Нужно иметь соответствующий настрой, ему не до этого.
– Ему ни до чего!
– Зачем тогда заводить библиотеку и возить ее за собой?
– Чтобы пускать пыль в глаза публике.
– Какой публике?
– Гостям. Мои родители хоть и редко, но устраивают приемы. Для этого и шикарный дом. Они сами в гробу видали то, что высокопарно именуют “своим искусством жить” – красивая мебель, книги, красивая посуда, изысканная еда. Но им нужно произвести впечатление на гостей. Когда гостей нет, они едят что попало и проводят дни и вечера вообще никак.
– Смотрят телевизор?
– Сидят, развалившись на диване, перед включенным телевизором. Нельзя даже сказать, что они его смотрят.
