Доминика легко давала себя убедить. Ей хотелось сполна наслаждаться всем, что неожиданно подарила ей судьба. А как любила она конфиденциальные признания Рен! Хозяйка дома рассказывала ей, как это тяжко – давать такое количество приемов.
– Жан-Луи считает, что, когда приглашаешь к себе, это гораздо шикарнее, чем звать людей в ресторан. Он, конечно, прав, но что это за мука! Мне, разумеется, помогают, но все равно это сущее наказание. Надо поддерживать со всеми беседу, изображать, что ты на седьмом небе от счастья, когда видишь перед собой смертельно скучных знакомых. Не выгонять их, а продолжать улыбаться и ворковать, даже если умираешь от желания уйти к себе и рухнуть в кровать. А в качестве компенсации за эти страдания ты получишь приглашение на точно такой же светский раут к ним домой. Вот плата за мою сладкую жизнь.
– Насколько я могу судить, вы великолепно справляетесь со своей ролью.
– Что это меняет? Можно возненавидеть то, в чем ты ас.
Однажды Клод выразил неудовольствие по поводу рассказа жены:
– Эта твоя Рен просто лицемерка. Так расписывать свои приемы – и ни разу тебя не позвать! Вынужден напомнить, что, когда я рассказал тебе про Клери – а было это больше двух лет назад, – я предполагал проникнуть в его круг.
– Ну так именно это я и делаю.
– А меня когда пригласят? Это перестает быть смешным.
Доминика побледнела. Это была правда. Ей сделалось не по себе оттого, что к Рен можно предъявлять какие-то претензии. И к ней самой тоже. Ведь она давным-давно забыла, что дружба эта понадобилась для того, чтобы помочь мужу.
На следующий день она хотела было с порога начать деликатный разговор, но это оказалось невозможным: Рен встретила ее с каким-то особым воодушевлением.
– У вас есть права? – спросила она, едва Доминика вошла в дверь.
– Есть… Но я много-много лет не водила.
– Говорят, этот навык не забывается. Я водить не умею, а права получила в качестве бонуса к машине. Пошли!
Рен увлекла подругу на подземную стоянку и указала ей на ярко-красный «мини-купер».
– Прелестная машина! – воскликнула Доминика.
– Вам тоже нравится? Она – ваша.
– Вы шутите!
– Отнюдь. Муж подарил мне ее на нашу первую годовщину свадьбы. Я никогда на ней не ездила. Я переписала документы на ваше имя: теперь хозяйка вы.
– Но ваш муж будет в ярости.
– Он даже не помнит, что подарил ее мне. Так давайте попробуем?
Как от такого откажешься? Едва справляясь с волнением, Доминика села за руль. Рен – на место рядом с водительским. Она протянула подруге ключи. Доминика тронулась с места и постепенно начала вспоминать привычные жесты. Вспомнила, как любила ездить. Она осторожно выехала из подземного гаража и съехала с холма вниз на бульвар. Рен была в восторге:
– Вы отлично водите!
– Пока что я никак в себя не приду. Мне всегда говорили, что ездить по Парижу – безумие.
– Конечно безумие! Но я обожаю!
– Куда вы хотите ехать?
– Куда глаза глядят. Главное – чтобы быстро!
Доминика рассмеялась. Она выехала на набережную Сены, попробовала прибавить скорость и тоже почувствовала приятное головокружение. Какой же молодой она себя ощущала! Даже в восемнадцать лет она не испытывала такого воодушевления.
Вернувшись в подземный гараж, искательницы приключений посмотрели друг на друга сияющими от счастья глазами.
– Спасибо вам, Рен! – воскликнула Доминика, обнимая подругу.
– Это вам спасибо. Я не припомню таких счастливых часов со времен лицея.
Напоминание о лицее заставило Доминику вспомнить, о чем она собиралась сегодня просить.
– Рен, я тем более смущена вашим подарком, что у меня к вам очень деликатная просьба.
– Я вас слушаю.
– В общем… Вы будете надо мной смеяться… Мне бы очень хотелось, чтобы вы пригласили меня на один из ваших приемов.
Рен округлила глаза:
– Вот уже два месяца, как я рассказываю вам, до чего это скучно.
– Я мечтаю однажды пережить эту скуку вместе с вами.
– Вы самая странная женщина из всех, кого я знаю. И потом, я не могу вас пригласить без мужа.
– В этом состоит главное затруднение?
– Да нет.
На какую-то долю секунды Доминика заметила тень, промелькнувшую в глазах подруги. «Это потому, что я как будто ей в укор», – решила Доминика.
– Ключи от машины у вас. А вот ключи от гаража. Можете брать «купер» когда захотите.
– Благодарю, благодарю, моя дорогая, – твердила Доминика, не в состоянии свыкнуться с этим новым статусом. – Но мне нравится ездить вместе с вами. Мы ведь поедем снова кататься?
Рен заверила ее, что непременно. Однако ее радость внезапно угасла. Она заглянула в свой ежедневник.
– Двадцать шестого января вы свободны?
– Да!
– Вы сможете мне потом подтвердить, что ваш муж тоже сможет?
– Я прямо сейчас могу подтвердить, что сможет.
Ответ явно не понравился Рен.
– Простите меня. Мой каприз вам явно не по душе, вас это раздражает.
– Вовсе нет. Мне кажется забавным вместе оказаться на чопорном приеме в роли дрессированных супруг.
Было 16 декабря. Близилось Рождество. Мысль, что она не увидит подругу в праздничные дни, огорчила Доминику, которая не заметила, каким иронично-горьким тоном Рен произнесла свою фразу.
Когда она объявила Клоду новость, лицо его озарилось неожиданной радостью победы. Доминика отнесла это на счет комплекса социальной неполноценности, который она в нем подозревала. Почему эта глупая черта казалась ей столь трогательной?
– Молодец, моя дорогая! Какая у нас с тобой сложилась классная команда.
Такого рода похвала потрясла Доминику до глубины души.
В начале января подруги вновь встретились. Рен казалась менее легкомысленной, чем прежде. Грядущий раут явно ее чем-то беспокоил.
– Нас будет слишком много для классического ужина. Я устрою шведский стол.
– Великолепная идея.
Почему-то Доминике казалось, что Рен смотрит на нее как на дурочку. Она не решалась сказать ей, что будет счастлива представить своего мужа светскому обществу. И что муж будет на седьмом небе от счастья.
– Что я могу вам принести, что доставило бы вам удовольствие?
– Да ничего.
– Но я же не могу прийти с пустыми руками.
– Ну тогда цветы, – сказала Рен, пожав плечами.
Клод, которому Доминика рассказывала все подробности грядущего вечера, заявил, что сам выберет цветы для хозяйки дома.
