– Хватит, Кент. Тебя заносит. Мы тут не сценарий пишем, – махнула на него рукой Аманда и уже мягче обратилась к Сьюзан: – Да, так и есть. Кое-кто из полиции поделился своими наблюдениями, и они произвели на нас очень сильное впечатление.
– Это всего лишь песок… Но я вас понимаю, – согласилась Сьюзан. – У меня было подобное чувство, когда сержант Дэли делился со мной протоколом посмертного осмотра. Я подумала о том, что знаю так много об этом мужчине, о состоянии его здоровья, о цвете глаз и волос, о том, какие болезни он перенес в прошлом. Я знаю, что у него не было ни одной татуировки, но зато был шрам от удаления аппендикса. Знаю, на какой стадии находилась его смертельная болезнь, результаты токсикологического анализа, группу крови и размер обуви. Все это очень личные данные, которых мы не помним порой даже о близких. Все это я знаю о Питере Бергманне. Но я не знаю его имени.
– Да, это невероятно. И поэтому мы все собираемся здесь. Питер Бергманн умел загадывать загадки, в этом ему нет равных. Однако мы отвлеклись, и если у нас нет версий по поводу сумок, на которых бы все сошлись, то можно переходить к следующим пунктам нашего протокола? Отлично. Тогда версия с нападением.
* * *
– Сегодня вы другая. Да, я чувствую это. Ваше тело более спокойное. А вы сами чувствуете какие-то изменения после наших сеансов?
– Да, пожалуй. Впервые за долгое время я смогла сходить на могилу к отцу. Но изменение не в этом. Не только в этом, я хочу сказать. Впервые за долгое время у меня не было ощущения, что его там нет. Возможно, все дело в той странной женщине, которую я встретила, не знаю, но я сумела почувствовать его присутствие.
– Вас наполнило это ощущение?
– Это было лишь осознание, я дала себе возможность поверить в то, что мой отец умер, несмотря на то что его тела нет в могиле.
– А как вы относились к его смерти до этого?
– Сначала представляла, что его лодку прибило к далеким берегам, где он и поселился. Потом долгое время считала, что он покончил жизнь самоубийством. Я не могла и не хотела поверить в то, что он, будучи опытным моряком, мог погибнуть в океане.
– Эта мысль успокаивала вас, что вполне нормально. Людям свойственна подмена фактов для собственного успокоения. Что ж, давайте приступим. Закройте глаза и постарайтесь почувствовать каждую клеточку вашего тела. Представьте, что вы состоите из миллиарда маленьких фрагментов, вы должны как бы разделиться на множество кусочков, но не забывать, что каждый из них носит ваше имя. Каждый фрагмент – это и есть вы, Сьюзан, постарайтесь увидеть это. А теперь попытайтесь подвигаться, перемещайтесь от одного фрагмента к другому, будьте в одном, затем в другом, захватывайте несколько за раз. Не важно, как вы будете двигаться среди них, главное, чтобы при этом не теряли собственной сущности, самосознания. Сделайте это, я жду. Получилось?
– Да.
– Замечательно. Теперь, когда вас как цельной структуры не существует, позвольте этим фрагментам жить своей жизнью. Вы можете оставаться в них, а можете смотреть на их движение со стороны. Где вы оказались, Сьюзан?
– Я снова на пляже. Все эти фрагменты, они вокруг меня. Это песок. Они стали песком. Каждый кусочек – это песчинка.
– Какой он на ощупь, по ощущениям?
– Мокрый холодный песок, к нему совсем не хочется прикасаться.
– Почему?
– Мне неприятно.
– Постарайтесь понять причину этой неприязни.
– Потому что на этом песке лежит мужчина, я вижу его. Его лицо так близко, он не может дышать из-за меня… я не даю ему дышать. Его жизнь кончена. Все кончено.
– Это не так, Сьюзан. Сейчас от физических и логических действий вы переходите в область потустороннего и метафорического. Я призываю вас скорее чувствами, интуицией, нежели сознанием, подумать об этом человеке. Он был чем-то значим для вас?
– Он мне чужой, я не знаю этого человека, никогда не встречала.
– Вы уверены, Сьюзан?
– Наши пути никогда не пересекались.
– Сейчас просто слушайте мой голос. Есть теория, которая гласит, что каждый человек потенциально несет в себе всю свою жизнь, от рождения до смерти. Он носитель всех событий, которые произошли и произойдут с ним. Попробую пояснить. Мы видим ребенка, ну, скажем, десяти лет. У него небольшой опыт, скорее всего, многого из того, что мы с вами знаем, он не поймет просто в силу своего возраста. Но если мы встретим его спустя тридцать-сорок лет, все будет по-другому. И вот здесь будьте внимательны, Сьюзан. Посмотрите на такого ребенка как на потенциального взрослого. Его время – оно с ним, он носит в себе все будущие открытия одним лишь фактом своего существования, он претендует на них. Он имеет вполне осязаемое право на владение и проживание всех событий, которые не только произошли с ним в прошлом, за его короткую жизнь, но и произойдут в будущем, какими бы эти события ни были, они в нем заложены.
– Что это значит?
– Это значит, что человек, которого вы видите и который так беспокоит вас, – это некто, встреченный на вашем пути в тот самый период его жизни. Я повторю – его жизни. Но вы могли встречаться с ним раньше или встретить его позже – или никогда не встретить. Этот человек – потенциально глубокий старик и несмышленый младенец, он кто угодно на протяжении долгого пути, который расстелила перед ним начертанная судьбой жизнь. Ваши пути пересеклись именно в этой точке, но это не значит, что вы должны смотреть на вашу встречу лишь с одной позиции. Позвольте себе обман зрения, если потребуется, но я призываю вас смотреть на это глубже и шире.
– Я не понимаю, что вы хотите сказать.
– Вернемся к моменту, когда вы оказались на пляже. Вспомните, что вы испытали, увидев Питера Бергманна на песке, лежащим лицом вниз.
– Я испытала ужас.
– Но почему, ведь, по вашим словам, вы не знакомы? Разве можно испытывать ужас от того, что погиб тот, кого вы не знали лично?
– Естественно.
– Не буду спорить. Но вы сейчас находитесь в событии, которое наложило на вас отпечаток. Вы видите все вокруг, но по-настоящему открыть вас может не само событие как таковое, а тысяча потенциально других, которые, возможно, не случились, но могли. Отвернитесь от этой суматошной точки, отмотайте время если не на несколько лет, то хотя бы на несколько месяцев назад, вспомните, как именно вы попали на этот пляж.
– Я еду в тумане. Вокруг ничего не видно. Радио слишком громко играет, я делаю звук тише.
– Попытайтесь услышать голос этого мужчины. Что он вам говорит?
– Его голос? Я не знаю, как он звучит.
– Попытайтесь представить. Он может быть каким угодно.
– Не слышу, я ничего не слышу!
– Не злитесь, Сьюзан. Попытайтесь снова.
– Останься.
– Что вы сказали?
