– Я помню эту историю… Я не знал, что это твой отец. Мне очень жаль. Но почему его не нашли?
– Он никому не сказал, в каком периметре будет рыбачить. Опытные моряки не делятся координатами, чтобы никто не мог присвоить их улов. Поэтому никто не знал, где конкретно мой отец был в момент, когда произошло несчастье. Мы до сих пор не знаем, как он погиб.
– Как бы то ни было, это страшная трагедия.
– Когда я еще была маленькая и мир казался мне бескрайним, я часто представляла, как отца прибило к какому-нибудь отдаленному берегу, где он и остался жить, среди туземцев или каких-нибудь маленьких человечков, как Гулливер у лилипутов. Разумеется, с годами эта сказка покинула мое воображение. На ее место пришло холодное осознание: моего отца больше нет в живых. Более того, его тело осталось в океане, его съели рыбы. Рыбы, которые, по нелепой иронии, были нашим ужином почти каждый день, – она горько хмыкнула.
– И ты пытаешься…
– Да, я пытаюсь. Стараюсь вернуть имя этому человеку, Питеру Бергманну, потому что представляю, что где-то ждут его дети, жена и внуки. Он не мог появиться из ниоткуда. Я уверена, что где-то есть люди, которым он дорог. Да ты посмотри на него, – она схватила телефон и открыла фотографию. – Это лицо, такое смиренное. Это не лицо негодяя, преступника или человека, который скрывается от налогов. Видно, что он был порядочным гражданином своей страны, семьянином, был кому-то дорог. А вы хотите вот так взять и закопать его, и просто забыть?
– Для нас это обычное расследование. Каких десятки каждый год. А вот ты слишком погрузилась в него. Это моя вина. Мне вообще не стоило втягивать тебя.
– Только потому, что я принимаю его слишком близко к сердцу? Я бы хотела, чтобы, случись что, кто-то отнесся ко мне так же.
– Но ты не даешь возможности, – тихо сказал Ирвин. – Ты никому не позволяешь приблизиться к тебе.
Он коснулся ее руки, но она инстинктивно отдернула ее и недоверчиво посмотрела на сержанта.
– Хорошо. Я не хотел говорить тебе, но, видимо, без этого не обойтись, – Ирвин выдохнул, а Сьюзан уставилась на него, ловя каждое слово. – Дело Питера Бергманна переквалифицировано с несчастного случая на дело о самоубийстве. И именно поэтому оно будет приостановлено.
– Что? – прошептала Сьюзан, не веря своим ушам и чувствуя, как возмущение растет в ней, подобно надвигающемуся шторму. – Ты сказал, самоубийство?
– Почему тебя это так удивляет? – изумился Ирвин, подтянув подбородок. – Все указывает на это. Питер Бергманн не утонул, об этом говорят его чистые легкие. Он был тяжело болен, но не скончался от коллапса органов. Это странно, но все же. Смотри сама, Сьюзан, не злись, просто послушай. Он методично избавлялся от своих вещей, разбрасывая их по всему городу, чтобы никто не мог обнаружить его следы. Он назвался другим именем, чтобы не омрачать своей смертью семью, если она была у него. Он выбрал место для последнего поступка – акта принесения себя в жертву, он смирился перед неизбежным. Ему оставалось всего пара недель, не больше, а дальше все случилось бы ровно так же – он бы умер. Но умер в мучениях, в неизвестности, там, где он, возможно, не хотел бы оказаться. В какой-нибудь больнице или в автобусе, либо в туалете автовокзала.
Сьюзан молча слушала, лицо ее не выражало никаких эмоций.
– Ты слушаешь?
– Да, да, – рассеянно кивнула она, не поднимая головы, разглядывая узоры, оставшиеся на тарелке от соуса. – Так официальной версией признано самоубийство?
– Да.
– Но как? Самоубийство… каким образом? Яд, он вскрыл себе вены, что именно? Какого рода самоубийство?
– Э-э… Кхм, – прокашлялся Ирвин. – Коронер не уверен. Официальным посмертным заключением является сердечный приступ.
– Сердечный приступ как причина самоубийства?
– Похоже, что так.
– Похоже, вы совсем не знакомы с логикой. Как, скажи на милость, можно вызвать сердечный приступ, не вводя себе в кровь никаких препаратов? А ведь токсикологический анализ чист, ты сам сказал. То есть он выписался из гостиницы, а потом поехал на пляж, дождался заката, зная, что вечером у него обязательно случится сердечный приступ? Удивительное владение собственным телом.
– Ты будешь удивлена, но такое возможно. Мы расследовали пару дел о незаконном получении страховки. Так вот, некоторые пациенты…
– Да плевать мне на них, – махнула рукой Сьюзан. – Мы говорим сейчас о конкретном человеке. Питер Бергманн вызвал сердечный приступ на берегу океана, какой бред! Ну ладно… А перед этим скрыл свою личность, избавился от вещей, наврал про адрес.
– Кое-что не сходится, но в целом так и есть. Мы думаем, что он отправился на побережье, а потом каким-то способом вызвал или дождался сердечного приступа и вошел в воду. Но не знал, что после полуночи здесь сильные приливы. Вода просто вынесла его обратно. Думаю, он не рассчитывал на это. Скорее всего, он хотел, чтобы после него остались лишь его вещи, которые никто не смог бы опознать, так как он предварительно срезал все бирки.
– Как ловко ты все свел к единому знаменателю. Даже и не придерешься.
– Мы не можем копаться в несоответствиях вечность, как я уже сказал. Пора двигаться вперед. И я хочу, чтобы ты приняла это положение вещей и тоже… остановилась. Прости, но я думаю, что хватит.
– Ты для этого позвал меня? Чтобы сказать, чтобы я прекратила? Признай, что тебе просто неохота добывать правду, ты довольствуешься тем, что тебе скармливают твои ленивые подчиненные.
– Это не так.
– Питер Бергманн не был самоубийцей.
– Ты не можешь быть в этом уверена.
– Могу. Мне неважно, что говорит его тело или предсмертные поступки. Даже голубой пакет или камеры наблюдения, его золотой зуб и пять отправленных писем. Ты можешь списать это на самоубийство, мне тоже плевать. Только ответь – почему Слайго?
– Я не понимаю, что ты зациклилась на этом вопросе. Какая разница? Это мог быть любой другой город.
– Вот именно! – вскрикнула Сьюзан. – Мог быть. Но не стал. Мог быть. О господи! – вдруг вскричала она. – Дело не в Слайго. Ты прав, это всего лишь город, в котором он остановился. Но это не конечная точка его путешествия.
– Что ты пытаешься сказать?
– Забудь про то, что я сказала, и не торопись закрывать это дело. Нам нужно искать причину не в Слайго. Нам нужно понять, почему он оказался в Россес-Пойнт.
* * *
– Добрый вечер, Слайго! В эфире Сьюзан Уолш и истории, которые интересно слушать.
По преданию, когда-то давно на территории нашего графства жили два великана. Они никак не могли поделить бразды правления над местностью, где было слишком тесно двоим. Их встречи оборачивались то ссорами, то битвами. Каждый хотел быть единственным правителем этих мест. Владыкой несметных природных богатств, озер, кишащих рыбой, могучих рек с крутыми порогами, плодородных земель, полных драгоценных камней.
