Кроме того, важно подчеркнуть, что в Соединенных Штатах проводится мало значимых исследований способов предотвращения депрессии, тревоги или иных серьезных психических заболеваний. Исследования, проводимые в других странах, демонстрируют влияние пережитого в детстве на депрессию во взрослом возрасте.
В британском исследовании 1142 детей, наблюдавшихся с рождения до 33 лет, было обнаружено, что такие факторы, как плохая материнская забота, недостаточный физический уход, конфликты с родителями, проживание в стесненных условиях и социальная зависимость тесно связаны с развитием депрессии во взрослом возрасте
[59].
Подобные заключения не приветствуются в США; акцент на психических заболеваниях как «заболеваниях мозга» значит, что особенности развития и социальная среда не важны. Недавно на одной конференции глава крупного национального фонда по борьбе с депрессией в беседе со мной выразила сомнение, что психические заболевания могут быть предотвращены.
Тем не менее взрослые пациенты продолжают приходить к нам и делиться ощущениями, что их депрессия имеет отношение к пережитым в прошлом травмам и депривации. Должны ли мы отрицать это? Действительно ли не существует способов помочь людям улучшить практикуемые стили воспитания, чтобы их дети были менее уязвимыми перед депрессией? Есть ли способы так организовать наше общество, чтобы все мы меньше рисковали столкнуться с депрессивным состоянием?
Другие типы депрессии
Расстройство адаптации
Расстройство адаптации с депрессивным настроением или с тревогой и депрессией диагностируется, когда очевидно, что депрессия является реакцией на внешний стресс. Это не то же, что горе. Горе – схожее с депрессией состояние, но в норме людям для восстановления не требуется специальной помощи. Это также отчасти вопрос степени выраженности. Большинство горюющих способны чувствовать, что жизнь продолжится и наладится в будущем, и могут испытывать радость, если момент стоит того. У них нет низкой самооценки или иррациональной вины. Поэтому люди с расстройством адаптации и депрессией оказываются в худшем положении. Они ощущают безысходность и беспомощность, опустошенность и безрадостность. Они могут точно указать на причину такого самочувствия – неудачу, смерть близкого, болезнь, нечто ударившее по их самоуважению – и все равно не удовлетворять критериям дистимии или большого депрессивного расстройства.
К сожалению, диагноз «расстройство адаптации» не обладает почти никакой прогностической ценностью: мы не можем сказать, вылечитесь ли вы в следующем месяце или сейчас переживаете лишь первый эпизод депрессии с пожизненной перспективой. Мой совет: если вы не чувствуете улучшения в течение месяца после стресса, который довел вас до такого упадка, или не в силах предпринять действенные меры, чтобы устранить стресс, обратитесь к врачу.
Глубокая депрессия с психотическими симптомами
Некоторые депрессии настолько тяжелы, что пациент начинает переживать симптомы, схожие с шизофренией, – галлюцинации или бред, часто принимающий форму обличающего голоса, который порицает больного. Если депрессия приобретает подобный характер, нужно срочно обратиться к хорошему психиатру. Терапия в этой ситуации осложняется тем, что бо́льшая часть антипсихотических препаратов делают больных крайне апатичными и вялыми, неспособными выполнять все необходимое для своего лечения, а также тем, что они не находятся в прочном контакте с реальностью.
Атипичная депрессия
Ее выявляют у небольшой группы пациентов, демонстрирующих определенные нестандартные симптомы. У них нет бессонницы – наоборот, такие люди спят чересчур много, переедают и набирают вес. Они испытывают «свинцовый паралич» – ощущение тяжести, особенно в руках и ногах. Также у них наблюдается высокая степень чувствительности к отвержению, поэтому пациенты избегают взаимоотношений, а у тех, кто не избегает, они, как правило, бурные и драматичные. Люди с этим диагнозом крайне восприимчивы к ИМАО (ингибиторам моноаминоксидазы), в частности к нардилу
[60]
[61].
Депрессия, паника и фобии
Если остальные формы депрессии, рассматриваемые нами, признаны DSM, то определенные частотные и опасные состояния, которые я хочу здесь затронуть, не представляют собой официально закрепленных диагнозов. Очень часто, особенно при первом или втором эпизоде большого депрессивного расстройства, пациенты переживают сильнейшую тревогу и панические атаки. Как уже упоминалось ранее, депрессия и тревога тесно связаны и наверняка являются двумя сторонами одной реакции на стресс. Но если неподконтрольную тревогу не лечить сразу, нередко она перерастает в фобию или множественные фобии. Фобии живут собственной жизнью и с трудом поддаются лечению, если уже укоренились, поэтому принципиально важно как можно раньше начать терапию паники и тревоги.
Каждый, кто когда-либо переживал паническую атаку, знает, какое это страшное состояние. Тем не менее ужас можно уменьшить, если пациенты научатся понимать и контролировать свои реакции. Большое депрессивное расстройство, развивающееся внезапно, ощущается как вторжение чужаков – вы больше не чувствуете себя собой. Склонные к фобиям люди проживают депрессию именно таким образом, поскольку они очень хорошо умеют дифференцировать. Неожиданно у больного уходит из-под ног земля, и он буквально превращается в другого человека, застигнутого панической атакой, – напуганного, со скачущими мыслями, бешено колотящимся сердцем, неспособного дышать или успокоиться. Здесь вполне естественен страх, что это невыносимое напряжение не закончится никогда. В такой момент терапевту или психиатру следует помочь пациенту вновь обрести чувство контроля, объяснив ему происходящее: «Это паническая атака. Знаю, она ужасна, но преходяща, вам скоро станет лучше. Панические атаки бывают у многих людей. Это реакция на стресс». А затем продолжить обсуждение индивидуальной ситуации пациента, того, что он больше не мог ее принимать. Можно объяснить симптомы с точки зрения выгорания, но подразумевая не стигматизирующий ярлык, а то, что исцеление пациента возможно.
