Джереми открыл кошелек и выудил кредитку. Бледно-зеленую, с надписью КОРПОРАТИВНАЯ.
– Будешь платить этим?
– Да, разговор с Лукасом о «Фантоме» – это… исследование будущих возможностей инвестирования. – Джереми сам рассмеялся.
– Идем, Джилл. Поможешь принести. – И они начали протискиваться сквозь толпу к бару.
– Никому не скажешь? – спросил Джереми. Я ничего не ответил, но он продолжил: – Признаюсь: я использую «Фантом», чтобы трепаться с одной девчонкой. Идеально. Сообщения просто исчезают. Джеки никогда не узнает об этом.
Странно, как быстро Джереми доверил мне эту информацию. Еще более странно, с какой готовностью он ее сообщил, думая, что меня это впечатлит. Я с тревогой ждал, что он попытается дать мне «пять», и тревога лишь возрастала, поскольку этого все не происходило.
– Мои разговоры в «Фантоме» – это проявление свободы. Можно нести самую грязную, непристойную хрень. Настоящие, глубокие, первобытные человеческие эмоции, ведь тебе за это ничего не будет. А если кто-то попробует возразить, то какие у них доказательства? Их слово против моего. А вы добавите возможность отправлять фото? Ведь сейчас это только текст. Вам нужно быстрее добавлять фото, верно? «Фантом» станет тогда идеальным для секстинга.
Меня подмывало сообщить ему, как эту проблему обходят другие – отправляют ссылки на изображения запрещенной свастики. Но Джереми не давал мне и слова вставить. Он все трепался и, похоже, был докой в секстинге. Кандидата в мэры Нью-Йорка недавно задержали – всей его карьере и будущему конец, – потому что его поймали на сексуальной переписке. Если бы он пользовался «Фантомом», утверждал Джереми, он бы еще баллотировался.
[30]
– Мы не для этого создавали «Фантом».
– А для чего же тогда?
– Предполагается, что самоуничтожающиеся сообщения позволят людям совершать смелые поступки, без опасения оставить документальные свидетельства, – например, рассказать о нарушениях в корпорации или правительстве; наш мессенджер для разоблачителей или журналистов под прикрытием. – Я впервые защищал «Фантом», и меня тошнило от самого себя, ведь я говорил как Брэндон, упражняющийся в подаче своей задумки.
Джереми фыркнул.
– Но сколько разоблачителей и журналистов пользуются «Фантомом» по сравнению с мужиками, ведущими сальные беседы с цыпочками?
– Если честно, наши пользователи – в основном подростки.
Это его заткнуло. Джеки и Джилл вернулись с четырьмя бокалами пива. Я быстро осушил свой и помог Джилл допить ее.
– Прости, Джереми был… омерзителен.
Я убедил Джилл, что он вполне ничего. Что я неплохо провел время.
– Не нужно притворяться, – сказала Джилл. – Особенно учитывая, что ты не умеешь скрывать, когда тебе кто-то неприятен.
– Ты меня не знаешь. Может, я люблю, когда мне читают лекцию о… рынках.
– Бизнес-транзакциях.
– Инвестировании.
– И позволь рассказать тебе про мои бонусные баллы «Старвуд».
[31]
– Будет забавнее, если представить, что «Старвуд» означает «космический стояк».
Я не ожидал, что меня поцелуют сразу, как только я произнесу «космический стояк», но это случилось, и мы начали обжиматься на улице. Джилл снова извинилась, что вынудила меня провести вечер с Джереми. Может, лучше всего люди сближаются, когда могут вместе кого-то ненавидеть.
Той ночью я ночевал у себя, так что смог приехать на работу раньше всех. Поискал аккаунт Джереми в «Фантоме». Потребовалась минута, чтобы удостовериться, что это нужный мне Джереми, но когда я просмотрел его историю сообщений – эту возможность создала команда Эмиля, – все стало очевидно. Теперь, когда все сообщения архивировались в базе данных «Фантома», я мог проверять переписки пользователей. Для нужд службы поддержки, но этот случай мне казался оправданным. Джереми не шутил. Он на полную занимался сексом по переписке с некоей Лили:
Дж: детка, ты так меня возбуждаешь
Дж: что я с тобой только ни сделаю
Л: я от тебя вся влажная
Л: скажи, что ты хочешь, чтобы я сделала
Дж: пососи мои яйца, детка
Л: ладно, давай
Л: я хочу, чтобы ты вошел в меня
Л: хочу чувствовать в себе твой твердый член
Дж: я тоже хочу в тебя войти
Дж: но сначала пососи мои яйца
Л: ладно ладно сосу твои яйца
Я распечатал весь этот трёп. После чего попросил у Джилл адрес Джеки. Она удивилась, но я сказал, что обещал Джереми рекламную продукцию «Фантома»: майку, стикеры, такое. Джилл, казалось, не слишком поверила, но сдала мне адрес их квартиры в Верхнем Ист-Сайде.
Забавно, трудней всего оказалось найти конверт и марки. Я хотел пояснить, что это тайная переписка Джереми, но раздумал. Джеки поймет, что это, или, по крайней мере, спросит Джереми.
Бросил конверт в почтовый ящик, и тут мне пришла в голову мысль: «Как давно я отправлял кому-то письмо?»
После серии сбивчивых интервью для журналов, призванных пробудить интерес инвесторов, с Брэндоном наконец начали встречаться люди, которые прежде отказывались от удовольствия выслушать его заманчивое предложение. Но внимание к «Фантому» вызвало и волну критики. Спустя две недели после того, как Эмиль начал работать над новым алгоритмом, ранним утром на меня обрушился шквал писем от Брэндона, в которых он требовал, чтобы я немедленно прибыл в офис.
– Я писал тебе раз десять, – сказал он, когда я вошел.
– У меня нет смартфона. – Я потряс в воздухе складным телефоном. – Мне можно писать СМС и звонить.
Брэндон едва взглянул на него, пригласил меня жестом в конференц-зал и на своем ноутбуке открыл статью о фотографии, которую мы подвергли цензуре. Публикация, в которой не содержалось комментария от нас, называлась «Существует ли в “Фантоме” цензура личных сообщений?».
Очевидно, журналист пользовался «Фантомом», одно из его сообщений было помечено как сомнительное, и его удалили.
– Люди не должны узнать, что мы это делаем, – сказал Брэндон. – Это уничтожит репутацию компании.
Я и так знал, что наша модерация не вполне честная. Конечно, мы обновили условия соглашения, чтобы прикрыть себе задницу юридически, но написано все было намеренно расплывчато и туманно.
