– Никто из нас не разбирается, – заявил Том. – В смысле, Брэндону всего двадцать четыре года, а он уже директор.
Джош поддакнул:
– Ты в службе поддержки. Ты целыми днями общаешься с пользователями. Возможно, ты лучше всех в компании понимаешь «Фантом».
– Я читаю жалобы, но никогда не встречал людей, которые используют «Фантом», – ответил я. – И сам никогда не пользовался.
Я вынул свой телефон-раскладушку.
Джош рассмеялся. Том сказал мне, что я нелеп. Скотт уверил, что компания купила бы мне смартфон.
– Кто-нибудь обменяет руду на пару овец? – спросил я.
Желающих не нашлось.
Какой поступок Марго особенно тебя удивил?
Как-то мы ехали в метро, и напротив нас сидела женщина и читала книгу, ничего вокруг не замечая. Высокая, красивая, белая. С виду – модель, но, может, так только казалось. А рядом с ней сидел мужчина средних лет, совершенно неприметный – пока не достал свой член. И не начал дрочить. Я никогда не думал, что смогу сказать, что некто дрочит «деликатно», но орудовал он в самом деле настолько незаметно, что женщина рядом с ним не замечала его манипуляций. Она продолжала читать.
Марго тут же разоралась. «Спрячь своего вялого, гондон вонючий!» Что-то в этом духе. В вагоне наступила тишина. «Спрячь! Засунь себе в штаны, больной урод!» Тут женщина вскочила, и все уставились на извращенца, который пытался запихнуть член в штаны. «Нашел место!» И тут поднялся хохот. Весь вагон так и покатывался со смеху, хотя происшествие было отвратное. Марго удалось разрядить обстановку. Поезд подъехал к станции, и мужик сбежал, буквально поджав хвост.
Красавица поблагодарила Марго, та отмахнулась – мол, нет проблем. Какой-то чувак бросился было вслед за мужиком, Марго остановила его, крикнув, что не надо заморачиваться, оно того не стоит. Позволив извращенцу бежать, Марго спасла всех участников ситуации.
А самый злой поступок Марго?
Зачем тебе это знать?
Не бывает человека без недостатков. Я хочу полный портрет Марго, а не ее идеализированную версию.
Не пойми меня неправильно. Она бывала злой. Но никогда намеренно, понимаешь? Я не могу вспомнить ни одного случая, когда Марго специально вела себя как сука. Но порой она бывала жестокой. В основном когда напивалась. Перебрав виски, она могла начать лупить тебя по больному месту, просто потому что могла. Она, стоило ей только захотеть, могла четвертовать человека, освежевать его – с помощью слов. Это была ее мутантская суперспособность, как в «Людях Х», – способность уничтожить человека. Но она держала это при себе. Ты когда-нибудь читала «Людей Х»?
Нет. Я думала, это фильм.
Сначала была серия комиксов. Но неважно. Там есть персонаж, Джин Грей, мощная ясновидящая. Она сильнее даже Профессора Х.
Кто такой Профессор Х?
Тоже ясновидящий, раньше был сильнее всех. Неважно. Важно, что теперь Джин Грей сильнее.
Ладно, и…
Но происходит трансформация, и Джин Грей оказывается во власти своих сил. Теперь она Черный Феникс.
Погоди, я не…
И внезапно самая сильная ясновидящая становится другим человеком, способным уничтожать целые галактики. Она угроза космического уровня, даже страшнее Галактуса. Знаю, ты не в курсе, кто это, но его называют Разрушителем миров. Так что Феникс теперь опаснее РАЗРУШИТЕЛЯ МИРОВ.
Так Марго, напившись, превращалась из Джин Грей в Темного Феникса. И в такие моменты была злой?
Что?
Я просто пытаюсь понять твою мысль.
Нет, просто Марго была очень умной, умнее всех. И очень резкой на слова. Могла уничтожить тебя ими в любой момент. Но обычно она это из себя не выпускала. Но в редкие моменты, слегка перебрав, она переставала себя контролировать и эта сила вырывалась наружу.
И тогда она становилась Фениксом?
Да, это я и имел в виду. Это метафора. Как бы.
Ты понимаешь, что задача метафоры – прояснить мысль?
Верно.
И ты выбрал систему координат, в которой я совершенно не ориентируюсь.
Все равно это несовершенная метафора. «Сага о Темном Фениксе» заканчивается тем, что Джин Грей внезапно обретает контроль над своим телом и жертвует собой, чтобы спасти друзей и Вселенную.
Думаешь, так и поступила Марго?
В каком смысле?
Пожертвовала собой?
Что? Нет. Почему ты так говоришь?
Ну, обстоятельства ее смерти туманны.
Она была пьяна, и ее сбила машина.
Похоже, она сильно набралась.
Да, но это никогда не было проблемой.
Тогда вряд ли Марго… решила выйти на проезжую часть.
Я сказал, что это плохая метафора. Ты должна понять: Марго была счастливее пьяной. Порой злой, конечно, но обычно ей было весело, легко. Так она расслаблялась.
А тебе для такого нужно много выпить?
Возможно. Да. Нет, вряд ли. В отличие от Марго, я не слишком-то хорошо функционирую после нескольких бутылок пива. Больше, чем нескольких. Гм. Мы закончили с этим упражнением?
Да, это был мой последний вопрос.
Ладно. Ладно. Прости, что разозлился.
Ты пьян, и она тебе небезразлична. Бывает. Вообще-то у меня еще один вопрос.
Какой, Джилл?
Думаешь, ты знал Марго лучше других?
Я думал, что да. Но, кажется, я просто хотел в это верить. Можно проводить с человеком все свое время и все же не знать его досконально. Ты знаешь лишь то, что тебе показывают. И даже то, что тебе показывают, даже это ты не понимаешь в тот момент. И не поймешь, пока не станет слишком поздно.
ПОПУЛЯРНОЕ_РЕШЕНИЕ.WAV
Трибунал пришел к заключению: человечество не достойно спасения.
Дебаты были цивилизованными, разумеется, но долгими – к тому моменту они длились уже много лет. Даже десятилетий. Совет умнейших представителей Земли, посланцев от каждой страны, был призван наблюдать за планетой с «Цитадели», гигантской космической станции, которая являла собой венец развития всех современных технологий и человеческих усилий. Она невозмутимо вращалась вокруг Земли, точно нравственный судия человека.
Эта отдаленность ощущалась очень странно. Наблюдение из холодного мрака космоса должно было прояснить человеческие стремления. Но ничто на Земле не казалось теплее и добрее смерти. Эта истина угнетала больше, чем пребывание в космосе. Одно дело, когда людей настигала болезнь. Эпидемия становилась общим врагом, который сплачивал мир посредством науки и сотрудничества. И следить за происходящим, даже с учетом огромных людских потерь, было приятно. Человечество способно объединиться в период кризиса. Доминирующая структура общества ломалась перед необходимостью выживания. Оказалось, что угроза истребления пробуждала лучшее в людях.
