Обернувшись на свою кровать, Марина заметила, что возле неё стоит маленький деревянный стол. Она приблизилась и задумчиво стала созерцать предметы, обнаруженные на столике. Оплывшая свеча в подсвечнике… напёрсток… пара перстней — очевидно, драгоценных… колокольчик…
Марина взяла колокольчик и позвонила. Он отозвался мелодичным серебряным голоском. Она позвонила ещё и услышала, как где-то поблизости тяжело заскрипели половицы. Через минуту дверь, искусно скрытая за цветастой занавеской, распахнулась, и в комнату колобком вкатилась улыбающаяся старушка.
— Просну-у-улась, лапушка, — запела она сладким голоском, — и то, давно пора, солнышко-то уже вон как высоко!
Марина уставилась на неё во все глаза. Это была та самая бабуся из магазина! Та, которая ненароком подслушала её горестные мысли вслух.
— Это… вы всё устроили? — запинаясь, выговорила Марина. — Как вам это удалось?
Старушка внимательно посмотрела на неё знакомыми голубыми глазками в сеточке морщин и виновато улыбнулась:
— О чём толкуешь, голубушка? Что-то я не соображу…
— Ой, да бросьте притворяться! — вспылила Марина. — Это же вас я вчера видела в магазине, в очереди, вы мне сказали, что я отдохну, и исчезли… Что вы имели в виду? Как вы меня сюда затащили?
Старушка смущённо развела в стороны маленькие ладошки.
— В толк не возьму, что тебе надобно, ласточка моя. Ежели что не так, прости дуру старую, возраст у меня не тот стал, али ты шибко мудрёно говоришь, ничего не понимаю…
— Уф-ф-ф, — с досадой выдохнула Марина и тоже незаметно перешла на «ты», — а ну-ка, говори мне как на духу — кто ты такая?
Старушка торопливо ответила, видимо, радуясь, что вопрос оказался понятым и несложным:
— Знамо кто — баушка Авдотья, нянька твоя верная.
— Хорошо, — кивнула Марина, — а кто тогда я?
— Да кто ж ещё, как не княгиня Марина Васильевна Одинцова!..
— Так… — медленно протянула Марина. — Княгиня, говоришь… А это — что такое? — она обвела широким жестом окружающую обстановку. — Где я нахожусь?
«Баушка» не удивлялась вопросам — очевидно, решила, что ей устраивают экзамен и обстоятельно отвечала, стараясь не оплошать.
— В горнице у себя, вестимо, — рассудительно отозвалась она. — Почивать ты, милая, изволила, а ныне пробудилася, вот я и поспешала к тебе со всех ног — одеться и умыться дать, да можно завтракать с Богом…
— Год-то какой у нас нынче? — невольно подстраиваясь под её тон, спросила Марина как можно спокойнее.
— Одна тыща семисот второй от Рождества Христова, а завтра, первого генваря, значить, уж семисот третий будет, Новый год!
«Приехали!» — подумала Марина ошарашенно.
Поняв, что расспросы временно прекратились, бабушка Авдотья смиренно поинтересовалась:
— Одеваться и умываться-то нести?..
— Неси, — вздохнула Марина. — Хотя погоди! Мне бы в душ… То есть, в ванну… Короче, мне не просто умыться, а хорошо помыться надо, понимаешь?
— Понимаю, понимаю, — часто закивала старушка. — Нешто баньку велеть истопить?
— Нет, не надо! — испугалась Марина. Настоящую старинную русскую баньку её взволнованное сердце могло уже не вынести. — Ладно, неси просто… умыться, — она понятия не имела, как выглядят умывальные принадлежности восемнадцатого века.
Авдотья исчезла за дверью. «Это что же — новогодний подарок за прошлую жизнь? — с горькой иронией подумала Марина. — Княгиня… Небось, и слуги есть. И богатство… И ничего самой делать не надо — умыться подадут, поесть принесут, а ты только сиди да повелевай, да на балах пляши…» Додумать мысль она не успела. В горницу забежала крошечная жирная собачонка и принялась подобострастно прыгать перед Мариной, пытаясь встать на задние лапки, но маленькие конечности не могли удержать её массивное тельце.
— Чего ей от меня надо? — недоумённо спросила Марина у вернувшейся Авдотьи.
— Так ведь любимица твоя, матушка, вот и ластится — может, какой вкусный кусочек пожалуешь…
Любимица?.. Марина с сомнением взглянула на раскормленную псинку (нет уж, обойдется сегодня без кусочков) и вспомнила рыжие в крапинку глаза своей красавицы Линды… На душе помрачнело.
— Слушай, бабушка, — сказала Марина, пока та расставляла-раскладывала перед ней умывальные принадлежности (таз с горячей водой, баночку с мелом, чистую белую тряпочку, полотенце), — а семья-то у меня есть? Муж, дети?..
Авдотья с недоумением взглянула на неё: ей казалось, что хозяйка уже прекратила эту глупую игру в расспросы.
— Супругу-то как не быть, — осторожно ответила она, — князь Андрей Артемич, десять годков уже обвенчана ты с ним, душа моя, — она кивнула на стену, где красовался портрет грузного мужчины в годах, в парике и с седыми усами. — Не муж, а брульянт, надёжа тебе и опора — за им как за каменной стеной!.. А детишек Бог не дал, — она вздохнула и пожала плечами, — на все Его воля…
То, что её мужем является престарелый седоусый князь Андрей, не так потрясло и огорчило Марину, как факт, что у неё, оказывается, нет детей. Как — нет?.. Она прямо-таки задохнулась от горя, вспомнив свежие детские рожицы Алисы и Матвейки. И вот этих, самых дорогих её сердцу человечков — нет в её новой жизни?! Да разве она когда-нибудь мечтала об этом?! И в страшном сне представить не могла…
— Мел-то мне для какой надобности? — мрачно осведомилась она у старушки.
— Так зубы чистить! — отозвалась та охотно и разъяснила:
— Тряпицу макай туда — и в рот, и елозь по зубам-то!
Кое-как покончив с умыванием, грустная Марина без всякого удовольствия принялась за принесённый ей завтрак. Кислая капуста, солёные грузди, студень, пироги… Марина так завтракать не привыкла. Нехотя откусив кусок пирожка, она с недоумением заглянула внутрь и спросила:
— Это с чем?
— А с горохом, — отозвалась Авдотья. — Твои любимые…
Марина скривилась. Кое-как поев, она отошла к окну и снова выглянула наружу.
— А как же Новый год тут празднуют? — уныло спросила она.
— Известно, как царь Петр-батюшка указывал: веточками сосновыми ворота в дому украсить, а в большой зале цельную сосну поставить и нарядить; вечером потешные огни во дворе пускать будут, а ночью — бал, танцы, гости, вот радости-то!..
«Не хочу, — с тоской подумала Марина. — Не хочу…»
И вдруг вздрогнула: по двору промчалась простоволосая девчонка в одном сарафане и в лаптях, словно не чувствуя холода. Марина готова была поклясться, что это её дочь Алиса!
— Бабушка, кто это?! — закричала она, тыча в стекло пальцем. Авдотья степенно посмотрела в указанном направлении.
— Так Нюрка эта, стряпухина дочь. Ишь, заголилася, бесстыдница! Прутом бы ей да по заду!..
