– О нет, не беспокойся. Я вспомнил об этом незначительном эпизоде лишь потому, что хотел подыскать оправдание своей... как сказать по-английски? Причина, по которой я не пойду сегодня на прием?
– Своей сосредоточенности, – без улыбки сказала леди Джоанна. – Возможно, вы правы, Ваше Величество. Пить и веселиться накануне величайшего испытания, которое господь посылает человечеству со времен Всемирного потопа, не значит ли уподобляться Валтасару и его нечестивым сотрапезникам?
Президент протестующе вскинул руки.
– Пощады, пощады! На сегодняшний прием приглашены все, про кого смогли вспомнить в Протокольной службе, то есть без малого две тысячи человек. Хасан, не хочу тебя обижать, но, если ты пропустишь вечеринку, вряд ли кто-то всерьез воспримет это как оскорбление; более того, несколько человек обязательно поклянутся, что видели Твое Величество за тем или другим банкетным столом. А вот мне вряд ли удастся оставить в дураках такую толпу народу – разве что послать на прием своего двойника. Так что при всем моем нежелании играть роль Валтасара – особенно в последнем действии шоу – выбора у меня, похоже, нет. Придется ублажать японского принца...
Ас-Сабах заставил себя улыбнуться. Упоминание о двойнике его обеспокоило, но Лейн, казалось, уже забыл о своей шутке.
– Что ж, в таком случае я должен взять с тебя обещание навестить нас с Джоанной на Рождество. Надеюсь, исламский мир не объявит Федерации священную войну только потому, что мы заточим тебя на пару дней в нашей хижине в Скалистых горах?
– Прекрасная мысль, – вежливо согласился Тамим. «Даже если эта поездка не входит в планы ибн-Сауда, як этому времени буду уже мертв».– Я очень рад, что вы не сердитесь на меня за мое нежелание появляться на приеме, друзья.
– Старый хитрец, – засмеялся Президент, потрепав короля по плечу. Леди Джоанна протянула руку и до боли сжала его тонкие пальцы.
– Мужайтесь, Ваше Величество, – раздельно произнесла она, испытующе глядя на ас-Сабаха. – Вам предстоит нелегкое испытание, так же, как нам всем, и я молюсь, чтобы господь не оставил вас своей милостью.
Тамим молча поклонился. Президент еще раз дружески улыбнулся ему и направился к дверям, леди Джоанна, держась, как всегда, на шаг позади мужа, следовала за ним. Охраны ас-Сабах не заметил, из чего, впрочем, не следовало, что ее не было.
– Прошу прощения, Ваше Величество. – Де Тарди, до той поры скромно стоявший чуть в стороне, приблизился к Тамиму, опираясь на свою великолепную трость. – Я нечаянно оказался свидетелем вашего разговора с Президентом и теперь посвящен в кое-какие государственные тайны. Стало быть, вы не идете на прием нынче вечером?
– Вы человек-невидимка, месье де Тарди? – засмеялся ас-Сабах. – Клянусь, Президент не заметил вас, хотя смотрел прямо на колонну за вашей спиной, да и леди Джоанна, которую трудно упрекнуть в невежливости, не сделала и попытки поздороваться с вами. – О том, что он сам напрочь забыл о существовании консула, Тамим предпочел не упоминать.
– Я могу быть незаметным, если понадобится, – спокойно отозвался француз. – Мне почему-то кажется, что это искусство знакомо Вашему Величеству не хуже, чем мне.
«Джингиби, – услышал ас-Сабах голос Айши. – Ты опять подкрался незаметно и напугал бедную женщину до потери сознания. О муж мой, могу ли я подарить тебе тяжелые деревянные сандалии, чтобы ты ходил по дому, топоча, как стадо слонов?»
– Полезное умение, – уклончиво заметил он. – Могу ли я надеяться на ваше умение хранить тайны, месье де Тарди? Мне бы не хотелось, чтобы детали нашего маленького сговора с Президентом стали широко известны публике.
Консул Евросоюза удивленно поднял брови.
– Разумеется, Ваше Величество. Кроме того, я и сам собирался пропустить сегодняшнее помпезное и, вне всякого сомнения, скучнейшее мероприятие. Хватит с меня часа, проведенного под этими мрачными сводами. Пол здесь, как вы могли заметить, весьма холодный, а мои немолодые кости чрезвычайно чувствительны к перепадам температур. Так что сегодняшний вечер я проведу в спокойном одиночестве в уютном кресле, завернувшись в шерстяной плед, с томиком Монтеня в руках. К сожалению, мой уважаемый начальник сейчас в Брюсселе, и мне не удастся потешить свое самолюбие, обыграв его в шахматы. А жаль, поскольку в такой промозглый вечер лучше хорошей партии в шахматы может быть только бокал старого бургундского, но это, по счастью, вещи вполне совместимые.
– Господин Вурм, насколько мне известно, неплохой шахматист, – заметил ас-Сабах, на мгновение нырнув в воспоминания короля. – Мы несколько раз играли с ним в эту чудесную игру, и мне понравился его агрессивный стиль. Вы играете лучше?
Де Тарди тонко улыбнулся.
– Мой стиль не столь агрессивен, но я люблю многоуровневые комбинации. Вопрос же о том, кто лучше играет, я предоставляю решать другим.
– Возможно, я захочу составить собственное мнение на этот счет. Где вы остановились, друг мой?
Сверкающая хрустальным навершием трость консула указала на узкое, забранное железной решеткой окно в восточной стене Дома Господа Мстящего.
– Я снимаю апартаменты в двух кварталах отсюда, на берегу реки. Мой шеф неоднократно предлагал мне поселиться на вилле, принадлежащей посольству, но я предпочитаю старый Хьюстон.
– Если вам наскучит Монтень, – сказал Тамим ас-Сабах, – свяжитесь со мной по этому номеру. Я пришлю за вами машину. В нашем распоряжении будут великолепные шахматы персидской работы, выточенные в семнадцатом веке из бивней исчезнувшего ныне морского животного.
– Ваше Величество очень добры. – Де Тарди церемонно поклонился. – Для меня большая честь принять это приглашение. В котором часу вы хотели бы начать игру?
После вечерней молитвы Тамим ас-Сабах собрал у себя Малый совет. Ему не слишком хотелось вновь подвергать себя риску, играя роль короля перед людьми, которые знали ибн-Сауда много лет, но инструкции, полученные им во дворце Рас-Хадрамаута, не оставляли другого выхода.
Первым явился Юсуф аль-Акмар. Выглядел он подавленным – видно было, что участие короля в торжественном богослужении в Доме Господа Мстящего повергло его в глубокую депрессию.
– Держи себя в руках, дядя, – посоветовал ему ас-Сабах. —
Все мы нервничаем, но будет лучше, если хозяева праздника не почувствуют нашей неуверенности.
– Как прикажет Ваше Величество, – ледяным тоном отозвался министр двора. «Если он посвящен в тайну ибн-Сауда, то я заслуживаю в его глазах лишь гнева и презрения, – подумал Тамим. – Еще бы, ничтожный актеришка навлек на короля и на всю династию несмываемый позор, вознеся молитву богу неверных в разгар Рамадана... Если же он ни о чем не догадывается, то как бы мне не прозевать государственный переворот. – Он подавил нервный смешок. – Бедняга Хасан, как это должно быть обидно – потерять трон по вине не справившегося со своей ролью двойника...»
Вслух он сказал:
