– Не знаю, – говорит она, немного смягчившись. – Но бывало ли у тебя когда-нибудь такое чувство, что тебе что-то нужно, но ты не знаешь, что именно?
Она смотрит на меня задумчивым взглядом.
– Хочешь выпить, или поплакать, или прыгнуть в самолет и увидеть что-то новое? – продолжает она. – Но все это не то, и ты все еще не можешь понять, что тебе нужно?
Ее слова откликаются во мне больше, чем она думает. Но я знаю, что мне нужно. Просто не могу этого получить.
– Когда увидела тебя в парке незадолго до этого, – рассказывает она, – и узнала тебя, почувствовала, что мы нашли то, чего желали.
Мы?
Зачем я ей нужна?
– «Стикс» – лучшее место на земле, где готовят пиццу, – пропела она.
– Нет. – Качаю головой. – Не там. Я не хочу…
– Чтобы тебя увидели?
Пицца звучит хорошо. И много маргариты звучит фантастически. Мой одинокий гостиничный номер в городе сейчас кажется ужасным, но…
– Не хочу ни с кем сталкиваться, – говорю я. – Спасибо в любом случае.
На мгновение она задерживает на мне взгляд.
– Его сейчас нет в городе. Если это то, о чем ты беспокоишься.
Смотрю на нее достаточно долго, чтобы она восприняла это как согласие и села на пассажирское сиденье.
Его нет в городе? Где же он тогда?
Но это не мое дело. Совершенно неважно.
Сажусь и вижу, как она пристегивает ремень безопасности. Завожу машину, немного растерявшись, но у меня такое чувство, что ей не нравится слово «нет», а я не люблю вступать в споры.
– Где ты живешь? – спрашиваю я.
Думаю, могу подвезти ее домой.
Но она сдвигает солнцезащитные очки на переносицу и отвечает:
– Маргарита в первую очередь.
* * *
На следующее утро она тащила мою не до конца трезвую задницу в аэропорт, чтобы я не пропустила свой рейс. Мы начали со «Стикса» и добрались до Меридиан-Сити, где выпили в «Сфере», а затем рухнули в моем гостиничном номере.
Я ненавидела ее, ее потрясающее тело и красивое лицо, и не могла выкинуть из головы, как он прикасался к ней и держал ее в своих руках. И все же не могла питать к ней ненависть, потому что она была великолепна, несмотря на то, с чем ей приходилось сталкиваться в жизни.
Я проснулась с сильнейшей головной болью и видеть ее больше не могла за похмелье, но… она писала, звонила, проверяла меня в течение нескольких месяцев, и я убедилась, что действительно ей нравлюсь.
Пока не вспомнила, что она была хорошей подругой Уилла, а я держала в секрете то, за что могла меня возненавидеть.
Уилл стоял в холле, его глаза горели, я хотела отвести его в свою комнату, закрыть дверь и запереть его там навсегда, но он знал, чем все закончится сегодня вечером.
Не собираюсь пресмыкаться перед ними.
Оттолкнув Алекс, бросилась к двери, но она схватила меня и швырнула на пол.
Мое тело содрогнулось от боли, от падения перехватило дыхание, я посмотрела на нее, лежа на мраморном полу.
Не теряя больше ни секунды, я поднялась и бросилась к ней, готовая разорвать ее на кусочки, если придется, потому что…
Потому что единственным человеком, за кого я умела бороться, была я.
Глава 24
Эмери
Девять лет назад
Я медленно сложила галстук и сунула его в пластиковый пакет с застежкой, туда же положила браслет-пропуск на весь день в «Бухту», который сняла вчера вечером, и смятую пустую коробку Milk Duds, которую он подарил мне в кинотеатре.
Слезы дрожали в уголках глаз, когда сложила все в пустую банку из-под кофе и закрыла крышкой, поместив ее в яму глубиной два фута.
Не могла оставить их, но и выбросить их рука не поднималась. Может быть, когда-нибудь открою свою маленькую капсулу времени и смогу посмеяться над тем, как все это стало не важно.
Я надеюсь.
Двигатель взревел справа от меня, я подняла глаза от того места, где стояла на коленях у основания беседки, и увидела BMW Дэймона, скользнувший в переулок рядом со «Стиксом».
Он выпрыгнул из машины и вошел внутрь. Все вокруг кипело активностью.
Сегодня днем брат ненадолго пришел домой и нашел меня там, где я и обещала ему быть. Домашнее задание выполнено и ужин приготовлен. Он едва произнес пару слов, пока ел, принял душ и привел себя в порядок, чтобы выйти на другую смену.
Сегодня в городе понадобятся все свободные руки, поэтому он выполнял двойную работу. Это было благословением.
Бабушка заверила меня, что с ней все в порядке, у меня была с ней связь по телефону, поэтому ускользнула на короткую прогулку в город, чтобы кое-что сделать. Нужно сначала об этом позаботиться.
Снова повернулась к яме, едва видя землю перед собой, схватила садовую лопату и начала засыпать углубление. Я приняла правильное решение, и, слава богу, он сказал сегодня все эти ужасные вещи, потому что я была на грани срыва, и мне требовалось ощутить боль.
Надеялась, что он заменит меня.
Сегодня ночью.
Он должен танцевать с ней, просунуть руки под ее одежду и безумно любить ее, потому что после этого я не смогу оглянуться назад. Он разбил бы мне сердце, так что у меня было бы больше причин перестать думать о нем.
Бросив лопату, я собрала руками остатки грязи, накрыв банку из-под кофе. Взяла новую половицу и выровняла ее по ближней, затем схватила строительный пистолет для гвоздей и прикрепила половицу к раме. Я сработала быстро, а восемь столбов беседки возвышались вокруг меня, когда половицы соединились между собой.
Громкий жужжащий звук сотряс воздух, я оглянулась и увидела, что Дэймон оседлал мотоцикл, а стоящая рядом с ним Уинтер Эшби застегивала шлем.
Я напряглась, гадая, какого черта он делает здесь с этой девочкой.
Но когда она забралась позади него на мотоцикл, он с улыбкой посмотрел на нее через плечо, и в его улыбке было что-то, чего я никогда раньше в нем не замечала.
Нежность.
Она обняла его за талию и взвизгнула, когда они умчались с площади.
Я невольно улыбнулась, вспомнив пиратский корабль и то, как я взвизгивала прошлой ночью.
Мне тоже нравилось это чувство, Уинтер Эшби.
Но оно возникало не из-за поездки, дорогая. Не из-за поездки.
* * *
Спустя несколько часов на площади стало пусто и тихо, и я направилась домой, используя кратчайший путь через дворы и улицы, чтобы заглянуть к бабушке и забрать кое-какие вещи.
На мои руки налипли опилки. Я засунула их в карманы джинсового комбинезона, когда ветер продувал сквозь вязаный свитер.
