Дэймон бросил мне банку пива. Остальные открыли свои.
– За МакКланахана, – выкрикнул Майкл.
– За МакКланахана, – присоединились мы, подняв банки.
– Первого Всадника, – добавил Дэймон.
– Пошли нам удачный сезон, – произнес один парень.
Майкл, главный в нашей команде, окинул собравшихся взглядом и спросил:
– Подношения?
Джереми Оуэнс потянулся и поднял с земли дешевое розовое платье с шифоновой юбкой и атласным корсетом. Оно напоминало балетный костюм.
– Сойдет. – Он швырнул на могилу копию платья, которое девушка МакКланахана надевала для Осеннего бала.
Саймон сделал глоток.
– Больше всего на свете я хотел бы посмотреть на то, как выглядела эта сука, распластанная на скалах.
– Этого мы никогда не узнаем, – сказал Майкл. – Нам известно лишь то, что в переломный момент он сделал то, что должен был. МакКланахан пожертвовал собой во благо команды. Ради семьи. Если окажемся в похожей ситуации, кому-либо из нас хватит духу поступить аналогично? Он был королем.
Не был гребаным королем. Он и есть гребаный король, потому что для нас МакКланахан – живая, реальная часть этого города.
– Пошли нам удачный сезон, – повторил Кай, подняв пиво.
– Напомни нам о самом необходимом, – произнес еще кто-то.
Отозвались остальные.
– За команду.
– За семью.
Я провел камерой по кругу, запечатлевая каждого.
– Пошли нам удачный сезон.
– Пошли нам удачный сезон.
Снова.
И снова.
Некоторые вылили пиво на могилу и платье.
Свечи, расставленные около памятника в дань уважения, мерцали на легком ветру.
Мы никогда не объясняли эту традицию. Вроде того, как люди, которые не верят в бога, все равно ходят в церковь.
Ведь традиции имеют положительную сторону. Ритуалы.
Такие вещи полезны для команды.
Баскетболисты десятилетиями приходили сюда перед началом каждого сезона. Ничто нас не остановит.
Спустя час внутри развалин собора Святого Киллиана горел небольшой костер, кег наполовину опустел, а из катакомб доносились крики и смех.
Дэймон сидел на обшарпанном садовом кресле, смотрел на пламя. Две девушки, стоявшие возле алтаря, болтали, поглядывая на него. Выжидали.
– Мне бы хотелось, чтобы он повзрослел, – сказал я, бросив палку в костер. – Интересно, каким бы он был сейчас?
– МакКланахан? – уточнил Дэймон.
– Ага.
Друг помедлил с ответом; отблески огня отражались в его глазах.
– Он не стал бы особенным, если бы не умер.
– Он был особенным до гибели. – Как и Майкл, Эдвард был капитаном. Самоотверженным лидером, борцом…
Никто доподлинно не знал, что случилось той ночью.
– Он бы не стал особенным, – повторил Дэймон. – Все меняются. Мы все взрослеем.
– Только не я.
Парень тихо засмеялся.
– Когда-нибудь тебе придется кем-то стать.
– Я стану Индианой Джонсом
[10].
Он лишь улыбнулся, не сводя глаз с пламени. В отличие от Майкла и Кая, Дэймон не предпринимал настойчивых попыток вернуть меня в реальность. Я понятия не имел, к чему стремился или кем хотел быть. Мне просто были нужны друзья и девушка мечты.
Девчонки захихикали. Дэймон, подняв взгляд, наконец заметил их.
– Ты идешь? – Он вздохнул.
Посмотрев туда, куда смотрел он, я начал разглядывать их шикарные ноги, волосы. Немного развлечься и выпустить пар будет так просто, только…
– Не знаю, – ответил я. – Ты никогда не думал, что этой фигней комфортнее заниматься в собственной кровати?
Я устал от игр в катакомбах, но Дэймону не нравилось играть в одиночку. Он нуждался во мне.
А я любил быть кому-то нужным.
– Почему всем запрещено заходить в твою комнату? – спросил я. – Мне. Майклу. Каю. Уж точно девушкам. Разве мы не можем проводить время в каком-нибудь уютном месте?
– Хочешь увидеть мою постель? – с издевкой произнес Дэймон.
– Хочу убедиться, что ты спишь не в гробу.
Он прыснул от смеха, и все же… на вопрос не ответил. Что Дэймон там прятал?
Снова подняв взгляд на девчонок, я ничего не почувствовал. Их тут словно и не было.
Сегодня мне не хотелось пустого веселья. Не хотелось развлекаться здесь.
Я бы предпочел заново пережить прошлую ночь, невзирая на то, что между мной и Эмери ничего, кроме ссор, не произошло.
Мои губы тронула улыбка. Вчера она уснула в очках. Я сам их снял. Мне нравилось, что ее галстук всегда был затянут кое-как, рукава – слишком длинные, манжеты – не застегнуты. А ее кожа в последнее время стала моей гребаной религией. Особенно кожа ее шеи.
Школу я ненавидел, но умирал от нетерпения в ожидании будущего понедельника. Когда проснулся утром, Эмери уже ушла, и теперь я думал, как она посмотрит на меня после вчерашнего.
Что-нибудь изменится? Колкость в ее глазах хоть немного смягчится?
– Ты недостаточно хорош для нее, – нарушив тишину, сказал Дэймон.
Я уставился на него. Как он понял, о чем я думал?
– И никогда не станешь достаточно хорошим, – подметил он. – Лучше, если услышишь это сейчас.
– Друг помог бы мне получить то, чего я хочу.
Дэймон умолк, а я принялся внимательно рассматривать его.
– Однако ты не хочешь, чтобы я получил желаемое. Ты не хочешь, чтобы Майкл и Кай получили то, чего хотят они.
– Я тоже не должен получить все, что хочу, – возразил парень. – Так ты рискуешь потерять то, что уже имеешь. Ничто не может встать между нами. – Он встретился со мной взглядом. – Идеальнее, чем сейчас, уже не будет. Мне не нравятся перемены.
Отвернувшись, Дэймон перевел взгляд на костер.
– Майкл слишком себя контролирует, – продолжил он. Его голос зазвучал тверже. – Я бы с удовольствием ему показал, в чем он действительно нуждается. С удовольствием бы увидел Кая в смятении и растерянности. По-настоящему съехавшим с катушек, мать его. Чтобы все мое навсегда осталось со мной. Они ведут себя так, будто мы им не нужны. Мне бы очень хотелось, чтобы они убедились в обратном.
Я знал, каким образом Дэймон приковывал к себе окружающих.
