Она была единственным человеком, с которым я когда-либо чувствовал себя в полной безопасности. Единственным человеком, которого никогда не боялся разочаровать, потому что все, что ей нужно было, это быть рядом.
Почему не мог ее полюбить? Она ладила с моими друзьями. Она заставляла меня смеяться, и ее присутствие всегда утешало. Всегда.
Она вписалась в мою жизнь.
Наблюдая за ней, сжал кулаки, почти убежденный, что должен это сделать. Должен подойти и поднять ее на руки, уложить в постель, погрузиться в нее и…
Со вздохом покачал головой.
Не могу.
Потому что каждый раз, закрывая глаза, я видел девушку, которая заставляла меня стать лучшей версией себя. Кем-то большим.
Я видел Эмми Скотт.
Алекс была похожа на Дэймона.
Они меня любили. И потакали моей темной стороне. Были слишком снисходительны и доброжелательны.
Не давали мне утонуть в одиночестве, но Эмери научила меня, что не все, что я хочу, можно с легкостью получить. Есть вещи, за которые придется бороться, и в мире существует боль, о которой я не подозревал из-за моего образа жизни.
Она заставила меня почувствовать себя мужчиной.
Несмотря на то, что ее слова были резкими, и борьба, которую она постоянно вела со своим сердцем, казалась моей собственной, ее взгляд заставлял меня чувствовать себя сильным.
Ее руки, обвитые вокруг меня, заставляли меня мечтать о большем.
Прикрыв на мгновение глаза, я увидел девушку в очках, слишком больших для ее лица, и услышал самый сладкий, робкий голос, спрашивающий, хочу ли я по-прежнему удержать ее.
Я все еще чувствовал ее в своих объятиях.
Оставив еду для Алекс, нажал на деревянную панель на стене, которую она показала мне ранее, и нырнул в потайной проход, задвинув панель за собой.
Парни все еще не спали, рассредоточились по дому и занимались своими делами, но я не видел Эмери, когда шел за едой.
Алекс сказала, что оставила спортивную сумку в туннеле рядом с комнатой Эмери, и хотя я сказал себе, что только возьму батончик мюсли и немного воды, хотел убедиться, что она в своей проклятой постели.
С запертой дверью.
Она вернется в Тандер-Бэй в целости и невредимости, чтобы ответить за свои поступки.
Я нашел путь через туннели, направляясь к восточному крылу, где, как знал, находилась комната Эмери, и в конце концов заметил черный мешок на полу в крошечном лучике света, пробивающемся сквозь смотровые отверстия.
Все это время эти туннели были здесь. Невероятно, что Эйдин не знал.
Но Алекс бродила по дому несколько дней незамеченной, так что…
Я оставил сумку на полу, услышав стоны Эмми еще до того, как нашел глазок, ведущий в ее комнату.
Мой пульс участился, и я забыл о сумке, толкнул дверь и переступил порог в темную как смоль спальню. Сразу заметил, что она лежит в постели под одеялом.
Она быстро и прерывисто дышала, извиваясь и всхлипывая под простынями. Взглянув на дверь, увидел стул, подпирающий ручку, и снова посмотрел на кровать, медленно продвигаясь вперед.
Она сжала простыню в кулаке, я присел на корточки рядом с кроватью, глядя на ее спину, как в ту ночь, когда привез ее домой из «Бухты» и уложил спать. На ней была майка и пурпурные кружевные трусики, которые, как я предположил, ей подарила Алекс. Простыня лежала ниже ее талии, грудь быстро поднималась и опускалась.
Она тихонько вскрикнула, и я перегнулся через кровать, положив руку на подушку рядом с ней.
Под глазом у нее был синяк, и я прошелся оценивающим взглядом по ее телу, увидев новые порезы и царапины на руках.
Падение в лесу, небольшой пожар, драка с Тэйлором и стычка с Алекс… Ничего не мог с собой поделать. Провел рукой по ее волосам, убирая их с лица, пока ее кошмар бушевал, и тело дрожало.
Я полюбил Эмери с того момента, как впервые увидел ее, когда мне было четырнадцать.
Все еще видел ее такой – сидящей на велосипеде за забором-сеткой, окружающим школьную парковку, тем летом она наблюдала за моими друзьями и мной на скейтбордах.
С того момента мне казалось, что я всегда ориентировался на нее, и все, что делал, я делал с расчетом на то, что Эмери наблюдает за мной.
Каждая шутка в классе. Каждый шаг в столовой. Каждая новая стрижка и каждая новая пара джинсов.
Даже «Форд Раптор». Когда родители купили его, моя первая мысль была о том, как она будет в нем выглядеть.
Дурацкая фантазия о том, как она бежит к моему пикапу после школы, улыбается и прыгает вокруг меня, не в силах оторваться, потому что я был ее парнем и всегда подвозил свою девочку домой из школы.
Я ненавидел, что она была одна. Всегда одна, хотя должна быть со мной.
Но чем старше она становилась, тем больше злилась и тем отчаяннее я пытался забыть ее, и мне хотелось, чтобы это закончилось.
Со временем наши отношения не становились лучше, а мои мечты рушились.
Она не собиралась лежать в моих объятиях в нашей кровати.
– Я люблю тебя, Уилл, – тихо сказала она.
Я замер и смотрел на нее сверху вниз, пока моя рука остановилась на ее виске.
Что?
Мои ноги слегка подкосились, и я уставился на нее, сдвинув брови и пытаясь разглядеть в темноте, открыты ли ее глаза или она все еще спит, но…
Я знал, что она проснулась. Ее дыхание успокоилось, а тело расслабилось.
– Ты помнишь ту ночь, когда ты пробрался в мою комнату? – спросила она, отвернувшись от меня. – Когда мы занялись сексом и потом ты ушел от меня?
Вечная Ночь. В ту ночь, когда я впервые встретил ее бабушку.
Она всхлипнула.
– Я предупреждала тебя, что я не счастливый человек. Было множество причин, по которым не хотела тебя впускать в свою жизнь, но… – Она запнулась, пытаясь подобрать слова. – Я любила жизнь только тогда, когда ты был рядом со мной.
Моя рука все еще неподвижно лежала на ее лице.
Сейчас? Она говорит мне это сейчас?
– Я всегда была твоей, – прошептала она. – Неважно, что сказала или что сделала, или как я позволяла жизни трепать меня на протяжении многих лет… В ту ночь до меня дошло. Я была влюблена в тебя.
Мои глаза защипало, и я стиснул зубы.
– Ты можешь уйти, и я выживу. Я всегда выживаю, – сказала она. – Я просто хотела, чтобы ты это знал.
Я снова не мог вспомнить, почему считал ее неподходящей мне, и просто хотел, чтобы она была там, где должна.
Со мной.
Вся ненависть, гнев и растерянность улетучились. Я хотел залезть к ней под одеяло и обнимать всю оставшуюся ночь, но знал, что утром мне придется открыть глаза и увидеть дневной свет.
