– Ни копейки не возьму, – отрезал Митчелл, глядя в окно. – Даже не предлагай.
– Но ведь это нормальное предложение! Я живу у тебя, я плачу тебе, взаимовыгодное сотрудничество, что тебя тут смущает?
– Все, – сказал он так мрачно, что я рассмеялась.
– Вообще-то брать деньги за жилье – это нормально.
– Но не у той, кому больше некуда пойти.
Мы долго препирались. Он категорически отказался брать у меня деньги, но я таки выторговала себе право быть полезной.
– Отныне вся еда и все счета – на мне, – заявила я. – Хочешь ты этого или нет.
– Не хочу.
– И что же ты сделаешь, если я буду каждый день приходить домой с полными пакетами провизии?
– Ванесса, я серьезно! Предупреждаю тебя, даже не думай!
– Не будешь же ты отправлять меня обратно в магазин возвращать хлеб и молоко, это просто смешно, – продолжала я как ни в чем не бывало. – А деньги на оплату счетов будут магическим образом появляться в конвертике у нас на пороге. Ты, конечно, можешь подумать, что это я их туда подкладываю, но это буду не я. Это будут эльфы. Милые такие, зеленые, которые хотят нам помочь.
Митчелл рассмеялся, откинул голову на подголовник, глядя на меня, как на маленького шкодливого кота, который скоро совсем его доведет.
– Ты невыносима. Покоя мне от тебя нет.
– Ты тоже. Дурень горделивый.
– Напомни, когда твоя подруга возвращается из Дроэды? – спросил он, подначивая меня.
– Никогда, – сказала я, невинно хлопая ресницами. – Вообще никогда.
* * *
Несколько дней спустя мама написала мне и сказала, что забрала все мои вещи из дома Дерека; все они у нее, и я могу взять их в любой момент. Моей радости не было предела. Я уже третий день носила футболку Митчелла, его кофту и его же штаны. Пора было наконец объявиться на работе, но не в таком же виде. Еще мне позарез нужен был мой ноутбук. И кредитка. И косметика. И все остальное, начиная от бритвы и заканчивая моей машиной.
Я планировала отправиться к родителям сама, но в последний момент попросила Митчелла поехать со мной. Отец до сих пор был на взводе: слал мне какую-то чушь в сообщениях, мол, я поступаю, как распоследняя дура.
Митчелл даже вопросов задавать не стал, сразу же согласился. На такси мы приехали в Леопардстаун
[10], где жили мои родители. Моя мать чуть в обморок не упала, увидев рядом со мной парня, забитого татуировками. А отец не стеснялся в выражениях, пытаясь, как он выразился, вправить мне мозги. На Митчелла он даже внимания сначала не обратил: подумал, что это наемный рабочий, который будет носить мои вещи в машину.
Потом отец бегал за мной по всему дому, пытаясь всучить мне телефон и заставить поговорить с Дереком.
– Я не буду звонить ему, – отрезала я, наспех сортируя свою одежду: у Митчелла дома не было достаточно места, чтобы забрать все, поэтому я хотела взять только самое необходимое.
– Тогда я позвоню, – сказал отец и принялся тыкать пальцем в экран телефона.
– Между Дереком и мной все кончено. Сколько раз я должна повторить это, чтобы ты понял?
– Все кончено для тебя, но не для него. Ты ушла и даже не потрудилась объяснить ему причину. Бедный парень ночевал здесь, все ждал, что ты объявишься. И уж не знаю, что вы там не поделили, но проблемы надо решать, а не убегать от них!
– Он солгал, если сказал, что понятия не имеет, что произошло. Он прекрасно знает, что произошло! И пусть спасибо скажет, что я не пошла в полицию!
– И что же произошло, ну-ка?
– Я уже рассказала тебе. Жаль, что ты не поверил.
– Изнасилование? – сказал отец с усмешкой. – Ах, ну конечно.
Я проглотила ком в горле, утрамбовала одежду в коробку и попросила Митчелла отнести ее в машину. Но он не услышал меня: смотрел на моего отца так пристально и холодно, словно тот был его личным врагом.
– Митчелл? – снова позвала его я.
– Только если ты пойдешь со мной, – наконец сказал он, и я поняла, что он просто боится оставить меня здесь одну.
– А это кто вообще? – отец наконец соизволил заметить его. – Разве наемным рабочим не следует делать все молча?
– Он мой друг.
Отец секунду молчал, вытаращившись. Очевидно, крепко сбитый парень, весь покрытый татуировками, с перебинтованной рукой и разбитым подбородком, никак, по мнению отца, не мог быть моим другом. Разве что сутенером, в чьи сети я угодила. Или моим дилером, который подсадил меня на какие-то забористые наркотики, – иначе чем же еще объяснить мое бредовое поведение? Или вообще, о ужас, моим новым любовником, который увел меня от идеального, несравненного Дерека.
О да, отец так и подумал. Его лицо стало белым, а глаза налились кровью.
– Что ты наделала, Ванесса? Ты променяла Дерека на вот это? И кто же это? – Он повернулся к Митчеллу, раздувшись, как индюк. – Твой новый хахаль?
– Митчелл, ты бы не мог отнести мои вещи в машину? – запаниковала я, опасаясь, что отец сейчас начнет поливать его грязью, а я никак не могла этого допустить.
– Нет, – ответил Митчелл, улыбнувшись так, словно я говорила полную несусветицу. – Я не оставлю тебя с ним наедине.
– Лучше себя не оставляй с ней наедине, – вздыбился отец. – Потому что ты загубишь ей всю жизнь. Пустишь под откос. Я вижу таких, как ты, толпами в суде. Прощелыги без отца и матери, торговцы наркотиками, уличная шпана, все в наколках, все битые-перебитые, заканчивающие свои дни в тюрьме рано или поздно.
– Замолчи! Не смей так говорить о том, кого ты совсем не знаешь! – заорала я, вскакивая на ноги.
– Тебе есть что предложить ей? – как ни в чем не бывало продолжил отец. – А ведь она – золотая девочка. Лучшая частная школа Дублина, Тринити колледж, будущая наследница огромной юридической фирмы. Машину-то ее видел? Выгляни в окно и посмотри на вон тот навороченный «Мерс» последней модели. А тряпки ее видел? – Отец подошел, вырвал коробку из моих рук и вывалил все ее содержимое на пол. – Одна эта гора тряпок стоит больше, чем ты сможешь когда-нибудь заработать.
– Я ненавижу тебя! – заорала я. – Боже, как же я ненавижу тебя!
В ту секунду я была готова кинуться на него с кулаками, но Митчелл схватил меня в охапку, как буйного пациента. Он сам молчал все это время, невозмутимый как скала. Только в глазах отражались раздражение и насмешка.
– Вы закончили, мистер Энрайт? – сказал Митчелл, когда отец выдохся и на секунду умолк. – Спасибо за ваше экспертное мнение о Ванессе и обо мне. Жаль только, что нам совсем нечего делать с этим вашим мнением. Разве что подтереться им.
– Что ты себе позволяешь, сопляк?
