– Уже во второй раз. – Вдруг она потянулась ко мне через стол и на секунду сжала мою руку. – Спасибо, – произнесла она. Ее пальцы оказались холодными и были испачканы в чернилах с блестками. Как и первая страница блокнота на спирали, исписанная красивейшим почерком, где вместо точек над буквами «j» и «i» красовались звездочки. – Кстати, я пишу рассказ.
– Правда?
Ее лицо стало чересчур серьезным.
– Боюсь, что так. А ты не писатель?
– Мне же всего двенадцать.
– Тогда чего ты ждешь? Между прочим, моя мама считает тебя крутым.
– Тогда она точно заслуживает подмигивания, – заключил я.
– Ты о чем?
– Ну, как на Фейсбуке. Знаешь смайлик такой? Я отправлю ей самый большой.
– Фу, – сказала девочка и собрала все книги.
– Что-то мне подсказывает, подмигивание означает не совсем то, о чем я думаю.
В ответ она нашла в Интернете блог о правилах этикета в Фейсбуке и уместном использовании смайликов. Вот что там было написано:
;о) – этот смайлик еще известен как «подмигивание». Абсолютно нормально его получить от своего парня. Однако в остальных случаях – нет. И уж тем более нет, если вам его прислал какой-нибудь жуткий тип, считающий вас красоткой.
– Да уж, – проговорил я.
– Ага.
Сегодня она явно не чувствовала себя уставшей – вон как шагает к выходу.
Я надел на своего пса поводок, собрал со стойки книги, которые для меня отложила миссис Лоренц, и сунул их в рюкзак.
– Куда это она так понеслась? – спросила миссис Лоренц.
– Понятия не имею. – В эту секунду я даже не мог смотреть ей в глаза.
Мы с моим другом догнали Радугу уже в переулке. Она как раз направлялась к деревянной набережной.
– Никогда не догадаешься, что, по моему мнению, означало подмигивание, – сказал я.
– Даже не хочу знать.
– В общем, я думал, это что-то другое.
– Знаю, – ответила она. – Я просто приняла это близко к сердцу. Бывает. Такова одна из множества граней моей сложной личности.
Девочка ускорила шаг и, тяжело дыша, устремилась вперед.
– Значит, домашнее обучение, да? – Я старался не отставать от нее. Собака семенила за нами. – Звучит многообещающе.
– Вот только мне не терпится вернуться в нормальную школу, – ответила она. – Бикман-стрит, 26. Тебе это о чем-нибудь говорит?
– Там находится художественная школа, верно?
– Там находится рай. Я пойду туда, как только вернусь к ста одиннадцати процентам. Но случится это только в следующей четверти. А до тех пор я буду сидеть с отцом за кухонным столом. Кстати, сто одиннадцать – мое любимое число. Атомный номер рентгения. В природе он не встречается, зато его можно получить в лаборатории. Он обладает теми же свойствами, что и золото с серебром. Хотя ты и так, наверное, все это знаешь, раз помешан на научной фантастике.
– А еще сто одиннадцать – магическая константа для самого маленького магического квадрата, который заполнен единицей и простыми числами. Вот, смотри.
Я выхватил у нее из-за уха гелевую ручку и нарисовал на ладони квадрат:
– Сложи все эти числа по вертикали, горизонтали и диагонали, и в сумме они дадут тебе сто одиннадцать, – сказал я.
Она схватила мою ладонь и, посчитав, кивнула.
– Откуда ты это знаешь? – спросила она. – Ты что, гений? Настолько умный, что мне стоит тебя ненавидеть за то, что ты умнее меня?
– Нет, – заверил я ее. – Ты гораздо умнее.
– Тогда ладно. Но только явно не в математике. Эх, какая досада. Я так не люблю стереотипы. Когда, например, считается, что девчонки ничего не смыслят в математике. Но это не про меня. В школе я была лучше всех парней, лишь бы позлить их.
– Меня ты не злишь.
– А тебе с чего злиться? Ты же учишься не в моей школе.
– В смысле?
– Ладно, проехали. Теперь, когда мы сравнили наши умственные способности, ты мне нравишься больше. Продолжай.
– Так вот, мне как-то на Рождество подарили книгу, – заговорил я. – О математических загадках. – Я вскинул ладонь. – Не думай, что я это придумал сам.
– А я и не думала. Мне теперь тоже такой нужен. – Она сжала наши ладони, и на ее коже отпечатался квадрат.
– Только у тебя он написан задом наперед, – заметил я.
– Отлично. Знаешь, моя мама была права. Ты клевый. Тебе удалось восстановить свою репутацию. Вытащив ее из очень глубокой ямы.
– А твой папа берет на работе выходные, чтобы заниматься с тобой?
– Он работает в основном по вечерам. А тебе точно двенадцать? Выглядишь ты старше.
– Правда? Спасибо.
– Ты смешной.
– И насколько же я выгляжу?
– На двенадцать с половиной, – ответила она.
– А тебе тринадцать, да?
– Ага. Ты меня сейчас до истерики доведешь.
– Почему?
– Боже мой, перестань меня смешить.
– Так ты не смеешься.
– У тебя есть деньги? – вдруг спросила она. – Купишь мне корзиночки «Ризис»
[9], и я забуду о случившемся в библиотеке.
– О том, что я хотел отправить твоей маме подмигивающий смайлик?
– Даже не напоминай!
Я купил нам пачку из трех корзинок, и мы устроились на скамейке. Девочка принялась уплетать сладости.
– Просто объедение! – сказала она. – И пес у тебя чудной. Он такой дурашка, что хочется его затискать. Так бы и съела его! Ми-ми-ми! И почему ты до сих пор не придумал ему имя? Мне так нравится, как он на тебя смотрит.
– И как же?
– Не отрываясь, – пояснила она. – Тебе надо получить для него сертификат собаки-терапевта. Тогда он сможет спокойно приходить в библиотеку, и никто не будет бросать на нас злобные взгляды.
– По типу собаки-поводыря?
– Да нет. Ты разве слепой? Понимаешь, у некоторых детей бывают трудности с чтением, и тогда они читают собакам. Потому что собака не осуждает, если ребенок неправильно произносит какое-то слово. Таким образом собака, уделяя все свое внимание только ему, оказывает психологическую помощь. И ребенок думает: «Эй, раз собака так меня слушает, значит, я здорово читаю». Чем увереннее становится ребенок, тем лучше он читает. Говорю тебе, есть даже целые программы. Они применяются в школах, библиотеках, тюрьмах и других учреждениях. И мне кажется, твой маленький друг тоже может попробовать. Ты только посмотри, как он нас слушает. Точнее, меня. Я слишком много болтаю.
