– Бен, это Франко. Он классный.
Голова у мальчика тоже была лысой. Он поцеловал Флипа и сморщился:
– У него плохо пахнет изо рта.
– Мы знаем, – хором ответили мы.
В комнату вошел медбрат:
– Ну что, Галлея, готова зажигать?
Миссис Лоренц обняла дочь.
– Мам, успокойся, – сказала девочка.
– Я спокойна, – ответила миссис Лоренц. – Спокойна, фух.
– Можно мои друзья, вот этот высокий и тот пушистый, пойдут со мной? – спросила Галлея.
– Конечно. – Медбрат протянул мне руку: – Джерри.
– А это Бен, – представила Галлея меня. – Он умнее, чем выглядит.
– На мой взгляд, он кажется довольно умным, – ответил Джерри.
Галлея взяла меня за руку Она вся дрожала. Мы вошли в комнату с двумя креслами и большим телевизором. Галлея села в одно из них, Флип тут же запрыгнул к ней на колени и зевнул. Со временем я понял, что собаки зевают не только тогда, когда устали, но и тогда, когда нервничают.
Джерри приподнял кофту Галлеи. Порт располагался прямо под ключицей, практически посередине груди. Он был похож на шинный клапан, к которому присоединяют велосипедный насос, только белый и пластиковый. Джерри подключил к нему трубку. Она тянулась от мешка с жидкостью, свисающей с металлического крюка на стене. Прозрачная жидкость в мешке была похожа на обычную воду.
– Вот так, Галлея, – сказал Джерри. – Сначала может быть немного холодно.
Он покрутил пластиковое кольцо на трубке. Погасил свет и включил телевизор, но звук оставил приглушенным. Потом протянул мне пульт:
– Увидимся, ребята, через полчаса.
Мы уставились на экран телевизора, где шел мультик «Лига справедливости».
– В последний раз наши межзвездные путешественники Брюс, Елена и Флип приближались к планете Мундум Нострум, – заговорила Галлея. – И вот они уже почти там. Это самое красивое место во всей Галактике. Тихое. Розовое и чистое. Сейчас мы пролетаем Сириус. Приближаемся к нему настолько, что, кроме него, больше ничего не видно, даже неба. Сверкает только одна звезда, на которую можно смотреть без боли в глазах. Она обжигающе холодная, ярко-голубого цвета. Даже Рэйберн не может грустить. Слышится тихий шелест. Это голос Тесс. «Вы уже близки, – говорит она. – Очень близки». Бен? Я не волнуюсь.
– Я тоже, – ответил я.
– Из-за этого волосатика, который пинался всю ночь, я не очень хорошо спала. Я чуть прикрою глаза, ладно? Давай немного подремлем. – Галлея закрыла глаза. Флип тоже прикрыл веки и забрался под ее толстовку. Девочка улыбнулась. – Этот пес, – проговорила она с закрытыми глазами, – такой классный.
Она выглядела вполне здоровой, щечки были розовее обычного. Даже и не подумаешь.
– Знаешь, что? – сказала она. – Я тут подумала. Может, найдешь какой-нибудь музыкальный канал и врубишь рэп?
48. Я всегда хотела быть вампиром
По дороге домой Галлею вырвало в машине. Я сидел с ней на заднем сиденье и держал пакет. Витающий в салоне запах совершенно не мешал Флипу. Тот прижимался к девочке и вилял хвостом.
– Он настоящий спаситель. Согласна, Галлея? – сказала миссис Лоренц, когда мы подъехали к дому.
– Отличная работа, Флип, – похвалил я пса.
Галлея закатила глаза:
– Только она снова говорит о тебе, идиот.
Как только мы поднялись в квартиру, девочку снова вырвало. Пока она стояла, согнувшись над унитазом, я гладил ее по спине. Ее пушистый оранжевый берет свалился в воду, и мне пришлось его доставать.
– Прости, – сказала она.
– Ничего страшного.
– Нет, тебе приходится видеть меня в таком состоянии. Блюющую. Лысую. Мне еще повезло, что у меня потрясающая форма черепа.
– Абсолютно.
– Знаешь, я всегда хотела быть вампиром.
– Не могу представить, что ты разрываешь кому-то горло, чтобы выпить кровь.
– А я бы и не стала. Я была бы добрым вампиром. Медицинским техником-лаборантом, который пьет то, что собираются выбрасывать. Скоро я им стану.
– Медицинским техником-лаборантом?
– Вампиром. Сам увидишь, когда я похудею. Ох, кажется, я сейчас заплачу. В шестом классе я выиграла в номинации «Самые красивые волосы». Я, Галлея Лоренц. И это достижение будет указано в моем заявлении на поступление в Гарвард. Так, похоже, плакать я не буду. Фух.
Опираясь на меня, она добралась до своей комнаты и рухнула на кровать.
– Укрой меня, пожалуйста, одеялами. Спасибо. Бен, от меня воняет, и я ужасно выгляжу, поэтому рядом можно остаться только Флипу ладно? Только ты, Флип. Бен, его глаза… Видишь?
Я оставил их в комнате. Миссис Лоренц уснула на диване, прикрыв руками глаза. Меркуриус готовил на кухне суп.
– Вам помочь? – спросил я у него.
– Нет, не надо, – ответил он. – Хотя ты можешь снять пробу.
– На вкус полезно.
Он рассмеялся – ну, почти. Меркуриус обладал очень тихим смехом, больше походившим на улыбку. Так смеются супергерои в конце фильма, когда мир снова в безопасности.
– Думаю, для нас с тобой это чересчур полезно. Как насчет того, чтобы заказать нам пиццу?
– Тогда я могу сам ее забрать, – предложил я. – Мне все равно выгуливать Флипа.
По дороге за пиццей я написал тете Джини, что ужин придется отложить, мне предстоит очень загруженная неделя.
Галлея проспала до утра воскресенья. Мама приготовила ей холодный чай с мятой и медом и заставила выпить, но ее снова вырвало. Потом она опять уснула и проснулась в четыре часа дня. Лежать в кровати ей уже надоело, а для работы над «Магической коробкой» она чувствовала себя усталой. Поэтому мы поиграли в видеоигры. Звякнул ее телефон, который жужжал не переставая.
– Теперь все хотят со мной встретиться. Мои друзья из школы. Хочешь – верь, хочешь – нет, но я фантастически популярна, и у меня уйма друзей. Они еще с прошлой зимы, с моей первой поездки в отделение экстренной помощи, напрашивались на встречу, но я все время отнекивалась. Согласна, таким образом я не позволяю им мне помочь. Просто не могу их видеть сейчас, понимаешь? Я хочу достичь своих ста одиннадцати процентов. И дело не в том, как я выгляжу. А в том, как они смотрят на меня. В их глазах видна грусть, страх. Вот вы с Флипом никогда так на меня не смотрите. Возможно, немного грустите, но не боитесь за меня.
Она была права. Я не боялся за нее. Ведь она достаточно сильная, чтобы со всем справиться. Скорее я боялся за себя. Как я буду жить, когда ее не станет в этом мире? Ее смерть станет подобна сошедшей с орбиты планете, которая затеряется в космосе, на ее поверхности все замерзнет, и невозможно будет дышать.
