– Откуда приехала? – поинтересовалась она у Джейни.
– Из Австралии, – сообщила девушка. – Украла у родителей деньги на дорогу и сбежала, пока не превратилась в яблоко, слишком долго провисевшее на дереве. Почерневшее, сморщенное и горькое, как отрава. Как все жители Уогга-Уогга.
– А такой город действительно есть? – недоверчиво переспросила Эстелла.
– Ну ты даешь! Уогга реальна, так же как и я. Ты разговариваешь с дочерью мануфактурщика. Я ходила по фабрике с тех пор, как вообще научилась ходить. Подруга решила уехать в Англию работать няней. Я вместе с ней добралась до порта, а там передумала и села на пароход до Нью-Йорка. И вот уже почти год как здесь. Достаточно для того, чтобы понять, – она указала на контору мистера Гринберга на другой стороне улицы, – это не для меня и не для тебя.
– А где же лучшее место? – задумчиво произнесла Эстелла. – Мне нужны деньги. Нужна работа.
– Мне тоже. Я должна платить за аренду комнаты в «Барбизоне», хотя там едва ли больше свободы, чем дома у родителей.
– Ага. А я остановилась в «Резиденции Жанны д’Арк». Считай что монастырь.
Джейни захихикала с набитым ртом:
– Посмотреть на нас со стороны… Сидим без денег в городе, который процветает благодаря свободе, вот только свобода дает тебе не больше, чем сумеешь урвать.
– Знаю. Я все время думаю о Шанель, как ей приходилось зависеть от денег мужчины, чтобы начать свое дело. Вот этого я не хочу. И уж точно не хочу больше зарабатывать копированием платьев для мистера Гринберга.
– Так ведь все так делают, – усмехнулась Джейни. – Угрызения совести вышли из моды, как шляпки «колокол». Одна из барбизонских девушек нашла работу: ей дают деньги на покупку платьев в дорогих модных домах, где шьют по индивидуальной мерке; это приносит больше денег, чем копии Гринберга. Она получает платье в качестве зарплаты. Манекенщицы вроде меня могут дополнительно заработать, передавая информацию об одежде, которую примеряют, производителю этажом ниже. Я слышала, доставщиков, которые возят тележки по Седьмой авеню, останавливают и платят за то, чтобы посмотреть товар, пока он не доехал до магазина.
– Да тут хуже, чем в Париже, – простонала Эстелла.
– Вот что я тебе скажу. В «Барбизоне» можно устроить подругу на раскладную койку, которая занимает полкомнаты, и стоит это доллар за ночь. Для отдельной комнаты нужны три рекомендации и успешное собеседование, но с временным подселением попроще, мы как-нибудь справимся.
– Три рекомендации? Это что, пансион благородных девиц?
Джейни ухмыльнулась:
– «Барбизон» хотел бы считать себя пансионом благородных девиц. Мужчины туда не допускаются, лишь самые достойные женщины, какие только сыщутся в городе. А ты сейчас сидишь рядом с мисс Сидней 1938 года, победительницей самого известного конкурса красоты в стране. Я привезла из Австралии три безупречно подделанные рекомендации, и никто не подумал позвонить туда и проверить, так что комнату я получила.
– Ты крадешь деньги у родителей, подделываешь документы… Чего еще я не знаю? – улыбнулась Эстелла.
– Только то, что мы с тобой в этом городе не соскучимся.
– Я поняла! – Эстелла вскочила с места. – Идем по магазинам!
– На какие деньги? – засомневалась Джейни.
– Мы не будем покупать, мы будем смотреть. Я хочу понять, на кого нужно работать, и тогда мы не попадем к кому-нибудь типа Гринберга. Должен же найтись в Америке тот, кто шьет одежду по собственным моделям!
Они побывали в универмагах «Форсайт», «Бенджамин Альтман», «Лорд и Тейлор» и «Блумингдейл». Джейни, натуральная блондинка высокого роста, привлекала всеобщее внимание, словно жираф подвергся метаморфозе и превратился в прекрасную девушку, унаследовав длинные ресницы.
Среди безликих и в основном неоригинальных моделей, скопированных, как и ожидала Эстелла, прямо с парижских модных показов, нашлась и пара стильных.
– Похоже, вещи делятся на четыре категории, – решила Эстелла спустя некоторое время. – Подделки под Париж, имитации под Голливуд, индивидуальный пошив и спортивная одежда. Мне понравилось вот это. – Она сняла с вешалки два простых платья с запа́хом. На ярлыках была надпись «Таунли Фрокс». – Выглядят не так, как остальные на вешалке, и еще пошиты в стиле, который пойдет большинству типов фигуры. Явно не подделка. Или другое – «Клэр Поттер». Почему бы нам не поработать на кого-то из них?
– Если нас возьмут, – сказала Джейни.
– Тебя возьмут, – уверенно заявила Эстелла. – Ты создана для этого. Однако я знаю кое-кого, кто может помочь. К счастью, мы сегодня приглашены на ужин.
– Мы?
– Это такие люди, которые не будут возражать, если я приведу с собой подругу.
Они пересекли Лексингтон-авеню и направились к 63-й Восточной улице. По пути Эстелла рассказала Джейни о Сэме.
– Не сомневаюсь, он будет рад, если ты придешь со мной. – Она подмигнула, намекая на яркую внешность подруги.
– Пф-ф, – фыркнула та. – Пусть я длинноногая блондинка, но ты изумительна, как «Крайслер» в лучах закатного солнца. Если он уже встречается с тобой, у меня нет шанса, сколько ни флиртуй.
– Мы просто друзья. Можешь флиртовать сколько угодно.
Отель для женщин «Барбизон» на углу Лексингтон-авеню и 63-й Восточной улицы оказался красивой постройкой из розового кирпича с вкраплениями изумрудного и черного цвета. Отчасти готика, отчасти ренессанс, он возвышался над соседними зданиями. Эстелла подняла глаза, восхищенно разглядывая верхние этажи отеля.
– Я привыкла к шестиэтажным зданиям, – пояснила она. – Не представляю, как можно жить настолько высоко.
– Привыкнешь, – весело проговорила Джейни, направляясь к парадной двери. – В Австралии все дома одноэтажные. А я теперь стою на балконе восемнадцатого этажа и почти не замечаю, что вокруг небо.
Они вошли в отель. Джейни махнула рукой, указывая на деревянное ограждение наверху.
– Главный холл. Там сцена и концертный зал с органом. Здесь стараются привлечь клиентуру из мира искусства: начинающих актрис, музыкантов, художниц, манекенщиц, ну и секретарш тоже. Есть бассейн, турецкие бани, солярий, гимнастический зал и много всего, чем любая клиентка может пользоваться в любое время. Чтобы тебя пустили в гости, нужен пропуск. Я уболтаю администраторшу, чтобы тебе разрешили пожить в моей комнате. Если рассказать, что ты беженка из Парижа, она проникнется сочувствием.
Джейни на ходу принялась выдумывать историю о подруге, которая бежала от немцев, пережив невообразимые ужасы и которую нельзя оставить на улице и подвергнуть новым страданиям. Пока она умасливала администраторшу, Эстелла смотрела на молодых женщин, так похожих на нее саму, которые пробегали через вестибюль туда и сюда, держа в руках музыкальные инструменты, книги и даже мольберты. Все были чем-то заняты, все стремились к какой-то цели, и, более того, все нуждались в одежде, которая отражает их целеустремленность. Если клиентки отеля имеют в основном артистические профессии, как говорила Джейни, они примут скорее оригинальную одежду, чем копии. А значит, цена моделей должна укладываться в бюджет работающей женщины. У Эстеллы в голове закрутились шестеренки. Она внезапно почувствовала открывающиеся возможности.
