Вода быстро нагрелась, и я подумала, что это плюс совместного использования душа. Вошла в душ и почувствовала на себе струи горячей воды.
Мне должно было быть стыдно, наверное. Но не было.
Ну или так. Мне было жаль.
Саму себя.
Потому что теперь я точно знала, чего мне так не хватает в наших отношениях.
Глава восемнадцатая
Я предложила поехать на моей машине, потому что поняла, что, если машина будет поцарапана при привязывании к ней елки, не буду так волноваться за свою машину, как за его. Он с таким энтузиазмом отнесся к нашей поездке, что вскоре я уже сидела за рулем и мы причаливали к пункту продажи елок благодаря его советам, в основном звучащим примерно одинаково:
– Поверни направо! Теперь направо! ПОВОРОТ!
В отличие от моего бывшего, Тайлер не раздражался оттого, что я путаю право и лево. Он просто принял это.
Мне очень понравилось это его качество.
Мне многое нравилось в нем.
Голая правда…
Я встряхнула головой, пытаясь перестать думать о нем голом. Я была так рада, что невозможно было читать чужие мысли. Особенно потому, что Тайлер вел себя как обычно, а я чувствовала себя гораздо более неловко, чем когда-либо. Он рассказывал об исследовании, которое проводил в интернете, чтобы понять, как выбирать елку, а я, как плохая девочка, все еще представляла, как раздеваю его. Я знала, что нельзя думать о нем в таком ключе.
Ну еще больше, чем до этого.
Он сказал:
– Знаешь, у меня никогда раньше не было живой елки.
– Да?
– У мамы была искусственная елка, которую она иногда наряжала. В основном когда у нее появлялся новый муж или бойфренд, которого она хотела впечатлить.
Я снова почувствовала родство душ, нечто, объединяющее нас, потому что наш детский опыт был схож, мы оба знали, каково это иметь ужасных родителей.
– Наши елки всегда приходили с доставкой, так что это первый раз, когда я сама выбираю.
– Елки? Прямо много?
– Рождество в моем доме было похоже на жизнь в лесу, покрытом мишурой. Какую купим?
– У меня нет конкретных планов, – сказал он. – Давай посмотрим и выберем.
Мы прошли несколько ларьков с традиционными елочными украшениями. Фонарики, шарики, все такое.
Тайлер тоже обратил на них внимание.
– У меня нет украшений.
– Купим?
– Ох, – сказал он разочарованно, – я думал, ты мне сделаешь.
Я толкнула его в плечо, и он засмеялся.
– Шутка! Пойдем купим. Я плачу́.
– Да, теперь платишь ты, потому что твоя очередь. – И потому что это будут твои рождественские украшения, а не наши. Однажды я съеду, и ты украсишь елку для кого-то другого.
Мне стало грустно от этой мысли.
– Эй, что с тобой?
Я улыбнулась, надеясь, что он ничего не заметит.
– Все в порядке. Немного странно не покупать розовое.
Он взял в руку пару серебряных бусин:
– Почему вдруг розовое? Это не рождественский цвет!
– Это любимый цвет мамы.
– А так можно было?
Я взяла цилиндрическую коробку с красными, зелеными и серебряными шарами.
– Не думаю, что у всех одинаковое представление. Купи еще крючочков. И подставку под дерево, – сказала я.
Он сделал, как я сказала.
– А у тебя есть любимый цвет?
Нет, я же не сумасшедшая.
– Нет. Люблю носить темно-зеленый и фиолетовый, потому что у меня светло-карие глаза, которые кажутся коричневыми или зелеными в зависимости от цвета одежды.
– Можно надеть цветные линзы, но не думаю, что стоит, потому что у тебя красивые глаза. Люблю, как они меняются. – Он отошел, чтобы расплатиться за наши покупки, указывая на коробку в моих руках, когда говорил с кассиром.
Мое сердце остановилось, и я заволновалась, что понадобится искусственное дыхание. Что только что произошло? Он назвал меня красивой? Снова? Или просто мои глаза, но это часть меня, так что в целом и меня? Блаженно кружилась голова, я была ошарашена, и, если честно, эмоции просто переполняли меня. Он только что сбросил еще одну красивую бомбу на меня, как раз после того, как я увидела его тело во всей блестящей красоте.
Это было слишком.
– Пойдем, – сказал он. – Чего ты ждешь? Пойдем искать елку.
О, я ждала многого. В данный момент в первую очередь ясности.
Я постаралась ни о чем таком не думать, ни об одном его двусмысленном высказывании, и заняться нашими поисками. Мы обсудили достоинства каждого деревца, решая, какие иголки нам больше нравятся. Я глубоко вдохнула. Просто обожаю запах хвои.
В итоге вместо елки мы выбрали эффектную пихту, с голым участком внизу у корней, который, как мы договорились, мы повернем к стене.
Это было глупо, так как мы собирались видеть его каждый день и оба знали, как деревце выглядит. Тайлер вручил мне наши сумки, взял пихту, и мы принесли ее к одному из сотрудников.
Сотрудник выбил чек на дерево, затем провел его через машинку, стрясающую лишние иголки. Это было бессмысленно, потому что, сколько ни тряси, всех иголок заранее не стрясешь и пол все равно будет ими завален.
В этом году убирать их мне.
Мы принесли все в машину, загрузив сумки, а пихту водрузив сверху, на крышу.
– Что теперь? – спросила я его.
– Теперь я пойду искать того, кто умеет вязать правильные узлы, чтобы не упала.
Почему я от этого улыбнулась?
– Ты не умеешь завязывать узлы? Разве ты не был бойскаутом? Странно!
– Нет.
Интересно.
– И ты не собираешься, как другие мужчины, притворяться, будто знаешь, что делаешь, в глубине души до самого дома опасаясь, что деревце упадет с крыши?
– Снова нет.
– Мне нравится, что ты не стараешься впечатлить меня.
– Я не создан для того, чтобы нравиться.
Вот в этом очень сомневаюсь. Мои глаза широко распахнулись. Это был внутренний голос или я сказала это вслух? Так вслух или нет? Я начала паниковать.
Он не отреагировал и просто пошел за помощью, а не убежал в страхе и ужасе, я выдохнула с облегчением, что это все-таки был мой внутренний голос и никто больше не мог его услышать.
Зазвонил телефон. Шей.
– Хей!..
Она перебила меня:
– Давненько мы не разговаривали. Нам надо обменяться новостями. Хочу провести с тобой время и отпраздновать вчерашнюю победу моей сборной по олимпиадам в региональном этапе. Теперь мы будем защищать честь штата!
