Они встали и собрали одежду с пола. Айрис вдруг перестала застегиваться и украдкой взглянула на Ника. Он старше ее, по крайней мере, лет на пять. И наверняка проделывал подобное и раньше. Тот поймал взгляд девушки и потрепал ее по взъерошенным волосам. Прямо старший брат какой-то. Она пристально смотрела на него, пока он заправлял рубашку в джинсы.
«Ну конечно, для него это уже опробованный метод», — осенило Айрис при виде вскрытой упаковки на полу. Презервативы у него постоянно при себе, в бумажнике. И с такой опытностью в сексе она прежде не сталкивалась. Он уже зрелый самец. Внезапно Айрис ощутила себя глупенькой девочкой.
— В чем дело? — осведомился Ник.
— Ты о чем?
— Ты как будто чем-то недовольна.
— Я… э-э… Вообще-то, для меня такое непривычно.
— Для меня тоже. — Он подмигнул и чмокнул ее в щеку.
«Брехун!»
Она подошла к зеркалу пригладить волосы. С позолоченной рамы на нее уставились ангелочки. Маленькие поганцы все видели. Айрис отвернулась от безмолвных свидетелей и задумалась: «Трудно представить себе, сколько женщин побывало в этой уборной и при каких обстоятельствах…»
ГЛАВА 8
Понедельник, 27 ноября 1978 года
Макс и Беатрис покинули нетвердой походкой «Театральный гриль» уже после полудня, когда зимнее солнце вовсю светило. Между колеями раскатанной жижи ослепительно искрился свежий снежок. После мрака бара Беатрис так и отпрянула от света.
— Давай-ка заедем к тебе ненадолго. — Макс повела подругу на автобусную остановку на углу. — А вечерком попозже завалимся в контору и посмотрим, что можно выяснить о ячейке твоей тетки.
Беатрис на этот счет уже успела передумать, однако ощущала себя слишком пьяной, чтобы вступать в спор. Как ни хотелось ей узнать, откуда у Дорис банковские письма и что хранится в ячейке 547, копаться в чужих вещах ей претило. Да и тетушка никогда ей этого не простит. Придется сказать об этом Макс, но только не сейчас — чуть позже.
Когда девушки добрались до двухкомнатной квартирки Дорис, Беатрис уже едва держалась на ногах. Бросив сумочку у двери, она буквально рухнула на диван. С тех пор как тетушка оказалась в больнице, она практически и не спала. Впервые оставшись ночью в квартире одна-одинешенька, Беатрис вскакивала при малейшем шорохе. И потому сейчас она успела лишь предложить Макс пиво в холодильнике и тут же отключилась.
Девушка понятия не имела, сколько после этого проспала. Когда она наконец-то продрала глаза, в комнате было темно и тихо, часы на плите показывали пятнадцать минут шестого. Окончательно ее разбудило доносившееся откуда-то шуршание бумаг. Напуганная, она приподнялась и прошептала в темноту:
— Кто здесь?
Входная дверь была закрыта. На кухне тоже царил мрак, и свет пробивался лишь из-под двери в спальню Дорис. Оттуда же доносился и звук извлекаемых из ящика бумаг.
Беатрис мгновенно вскочила и бросилась в комнату тетушки. Там ее глазам предстало зрелище вопиющего произвола: дверь в чулан распахнута, нижний ящик комода опустошен. На кровати Дорис в окружении стопок бумаг сидела Макс.
— Ты что делаешь! — завизжала Беатрис. У подруги от неожиданности выпал из рук листок, который она изучала. — Кто тебе разрешил сюда входить? — Беатрис подскочила к чулану и захлопнула дверь. Потом обернулась и в ужасе обвела взглядом пачки бумаг на кровати и опустевший ящик. Ей ни за что не разложить все это в изначальном порядке.
— Как ты могла? Как ты посмела?
— Дорогая, прости, я всего лишь… Я вовсе не хотела тебя обидеть, — замямлила Макс. — Ты заснула, а мне просто стало скучно.
— Да мне даже входить сюда нельзя! — продолжала заходиться Беатрис. — Это ее вещи! Как ты посмела трогать ее вещи! Убирайся!
— Да ладно тебе, Би, — начала Макс, неохотно слезая с кровати.
— Я не шучу! Убирайся! Тебе нельзя здесь находиться!
Макс выбежала из спальни, схватила свою сумочку и закинула на плечо. В дверях она обернулась:
— Прости, малыш! Я, правда, не хотела тебя обидеть. Я понятия не имела, что… — Тут Макс осеклась, словно внезапно передумав. Она молча вышла на холодную лестницу и тихонько закрыла за собой дверь.
Беатрис понадобился целый час и продолжительный горячий душ, чтобы наконец-то успокоиться. Она расчесывалась, пока не засаднила голова, а потом надела свой лучший свитер и шерстяные штаны. Сейчас ей просто необходимо повидаться с Дорис.
Она проделала весь путь по стерильным коридорам и лифтам больницы до тесной палаты Дорис, не отрывая глаз от пола. Женщина на койке уже ничем не походила на ее тетушку.
— Прости меня, — прошептала Беатрис.
Она стояла возле больничной кровати и оцепенело смотрела, как аппарат ритмично поднимает и опускает грудь Дорис. После инсульта тетушки она впервые попыталась заговорить с ней и теперь надеялась, что от ее слов что-нибудь изменится. Однако чуда так и не произошло.
— Я не знала, что она станет копаться в твоих вещах.
Беатрис вглядывалась в лицо Дорис, почти надеясь, что оно вот-вот исказится от гнева. На застывшей маске пепельного цвета четко проступили острые скулы, глазницы запали и потемнели. Щеки обвисли до самой шеи, и даже волосы словно бы поредели. Прошло всего лишь пять дней, а от тетушки, которую она знала, осталась одна только тень. Беатрис прикоснулась к ее руке, такой холодной и безжизненной.
— Так здорово было иметь подругу! Мне она так была нужна! Знаешь, ведь раньше у меня водились подруги. Там, дома. — Голос у нее задрожал, к горлу подступили рыдания. — Ах, как бы я хотела, чтобы ты сказала мне, что же мне теперь делать!
Девушка встала со стула и вытерла слезы. Дорис не переносила, когда она плакала. Наконец ей удалось взять себя в руки, и она смогла спокойно произнести:
— Завтра я снова тебя навещу.
Беатрис уже вызвала лифт, когда ее поманила к себе медсестра за стойкой:
— Ты буквально разминулась со своим дядей!
— Моим дядей? — удивленно переспросила девушка и уже собиралась возразить, что никакого дяди у нее нет, но сестра перебила:
— Да, всего минут пять назад. Если поспешишь, может, еще нагонишь его в фойе. Мы все тут только обрадовались, что твою тетю навестил кто-то еще.
Беатрис нахмурилась.
— Ты такая юная, и вечно одна. Неудобно признаться, но мы уж подумывали обратиться в службу опеки, — рассмеялась медсестра.
Беатрис похолодела от ужаса. Служба опеки! До этого самого момента ей и в голову не приходило, что формально она все еще несовершеннолетняя — и, что гораздо хуже, несовершеннолетняя без опекуна. Она сглотнула ком в горле и кивнула.
— И очень вовремя, между прочим, твой дядя объявился. Нам как раз необходимо было переговорить с ближайшим родственником насчет желаний твоей тети. — Женщина в белой униформе бросила взгляд на Беатрис. — Нет-нет, милочка, тебе об этом беспокоиться не надо. От тебя только и требуется, что успокоиться, поняла? Твой дядя обо всем позаботится.
