«Это было необыкновенно, – вспоминал один из пациентов. – Я чувствовал большую легкость и не понимал, где нахожусь. Я знал, что со мной что-то случилось, но не знал, что именно».
Пациенты находились в состоянии полной ясности ума примерно 30 минут, пока не кончалось действие двуокиси углерода. Затем, совершенно внезапно, они останавливались на полуслове и застывали, уставившись в пространство, словно статуи, или падали. Их снова одолевала болезнь, и это продолжалось до очередной дозы двуокиси углерода.
А потом в 1950-е годы, по причинам, которых никто толком не понимает, исследования, продолжавшиеся сто лет, прекратились. Люди, страдавшие от кожных болезней, вернулись к таблеткам и кремам, астматики начали лечиться стероидами и бронходилататорами. Пациентам с серьезными душевными расстройствами назначали седативные средства.
Вылечить лекарствами шизофрению или другие психозы так и не удалось, но препараты не вызывали ощущения выхода из тела и чувства эйфории. Они просто держали пациентов в оглушенном состоянии неделями, месяцами или годами.
«Что самое удивительное, никто не доказал ее вреда, – говорит Файнстайн об углекислотной терапии. – Все данные, все научные методы сохраняют свою актуальность и поныне».
Он рассказывает мне, как наткнулся на малоизвестные исследования психиатра Джозефа Вольпе, который в 1980-е годы заново открыл углекислотную терапию для пациентов, страдающих неврозами, и написал об этом статью в один авторитетный журнал. Пациенты Вольпе отмечали резкое и долговременное улучшение своего состояния уже после нескольких вдохов. Еще один известный психиатр и эксперт по тревожным и паническим состояниям Дональд Кляйн несколькими годами позже предположил, что воздействие газа приводит к перезагрузке хеморецепторов мозга, в результате чего пациенты начинают не только нормально дышать, но и нормально мыслить. После этого лишь немногие ученые занимались этим вопросом (по оценкам Файнстайна, их на сегодняшний день пятеро). Его по-прежнему интересует вопрос, насколько были правы прежние исследователи в том, что этот газ, использовавшийся еще с древних времен, может оказаться хорошим средством против сегодняшних недугов.
«Как психолог я часто думаю: а какой у меня есть выбор? Чем лучше всего лечить этих пациентов?» – говорит Файнстайн.
Таблетки, по его словам, зачастую внушают ложную надежду, но приносят мало пользы большинству людей. Тревожные неврозы и депрессии представляют собой наиболее распространенные душевные расстройства в США. Примерно половина из нас сталкивается с чем-то подобным на протяжении жизни. Чтобы помочь справиться с ними, 13 процентов населения в возрасте старше 12 лет принимают антидепрессанты, обычно селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС). Эти препараты спасли миллионы жизней людей, страдавших от тяжелых депрессий и других серьезных психических расстройств. Но только менее половины принимающих их пациентов видят в них какую-то пользу для себя
[10]. «И я спрашиваю себя, неужели это самое лучшее, что я могу им предложить?» – говорит Файнстайн.
Файнстайн исследовал различные нефармакологические виды терапии. Он на протяжении десяти лет изучал и преподавал искусство медитации. Существует множество научных работ, в которых доказывается, что медитация способна изменить структуру и функции критических областей мозга, снять тревожность, усилить сосредоточенность и чувство сопереживания. Она может творить чудеса, но лишь немногие из нас готовы воспользоваться этим, потому что подавляющее большинство людей, попробовавших медитировать, бросают это занятие на полпути. «Осознанная медитация в том виде, как она обычно практикуется, уже не годится для нового мира, в котором мы живем», – объясняет Файнстайн.
Еще одна возможность – экспозиционная терапия – заключается в том, что пациент вынужден многократно соприкасаться с предметами своих страхов, пока не свыкнется с ними. Это очень эффективный способ, но он требует много времени. Обычно такие сеансы могут длиться неделями или месяцами. Найти психолога, располагающего таким временем, или пациента, обладающего необходимыми ресурсами, не так-то просто.
Однако каждый умеет дышать, и сегодня многие из нас дышат хорошо. Те, кого мучит сильная тревога, как правило, и дышат неправильно.
У людей, страдающих анорексией, приступами паники или обсессивно-компульсивными расстройствами, постоянно понижено содержание углекислого газа в крови, и они больше других боятся задерживать дыхание. Чтобы избежать очередного приступа страха, они усиленно дышат, и у них постепенно развивается гиперчувствительность к двуокиси углерода. Поэтому они впадают в панику, как только чувствуют малейшее повышение уровня этого газа. Тревожные ожидания возникают в них в результате гипервентиляции, а гипервентиляция, в свою очередь, является следствием тревоги.
Файнстайн обнаружил несколько многообещающих исследований, проведенных в последнее время Алисией Мьюрет, психологом из Южного методистского университета Далласа. Она помогает своим пациентам снимать приступы астмы, обучая их приемам дыхания, повышающим содержание двуокиси углерода. Этот способ помогает и при панических атаках.
В ходе рандомизированного контролируемого испытания, проводимого совместно с группой других ученых, она вручила двадцати пациентам, страдающим от панических приступов, капнометры, которые на протяжении дня регистрировали количество двуокиси углерода в выдыхаемом воздухе. Обработав эти данные, Мьюрет пришла к выводу, что панике, как и астме, обычно предшествовало повышение количества вдыхаемого воздуха и частоты дыхания, что приводило к падению уровня углекислого газа. Чтобы предотвратить приступ, пациентам предлагалось дышать медленнее и реже, повышая таким образом уровень двуокиси углерода. Этот простой и бесплатный способ помогал избавиться от головокружения, одышки и ощущения удушья. Он быстро снимал приступ паники еще до его наступления. «Рекомендация дышать глубже в таких случаях – не самая правильная», – пишет Мьюрет. Намного полезнее задержать дыхание.
Мы покидаем кабинет Файнстайна и движемся по лабиринту лифтов и лестниц, пока не доходим до двух дверей со звукоизоляцией. Это святая святых Файнстайна. За правой дверью он со своей командой проводит исследования флотационной терапии, в ходе которой человек лежит в бассейне с соленой водой в темном помещении со звуконепроницаемыми стенами. За левой дверью размещается новейший проект Файнстайна – лаборатория углекислотной терапии. Это небольшая камера без окон, которая выглядит так, словно в ней собрано все мыслимое вентиляционное и климатическое оборудование. Мы протискиваемся в это помещение, как клоуны в телефонную будку. На складном столике расставлены мониторы, компьютер, провода, прибор для снятия ЭКГ, капнометры и еще многое из того, с чем я уже не раз сталкивался за последние два года. В углу стоит обшарпанный желтый баллон, который напоминает русскую ракету времен холодной войны. Файнстайн поясняет, что в нем хранится 35 килограммов чистой двуокиси углерода.
