— Что делает её такой могущественной? — спросила я.
— Боюсь, этого я тебе не скажу, — ответил он.
Ага-ага. Я попыталась вспомнить о том, что рассказывал мне об этой книге Расмус.
— Говорят, что магия в руках умелого шамана может сравниться с силой Богов, — тихо повторила я его слова себе под нос.
— А это ещё что такое? — быстро спросил Мор, шагнув мне навстречу.
Сквозь глазницы его черепа я заглянула прямо в его настоящие глаза.
— Это то, что сказал мне Расмус. Поэтому он хотел попасть в это место. И получить эту книгу.
Воздух между нами наэлектризовался.
— Тебе это Расмус сказал?
Я кивнула.
— У парня, похоже, серьёзные амбиции, — задумчиво сказал он. — А ты что скажешь?
Я пожала плечами, не в силах отвести глаз от парящей книги. У него точно были серьёзные амбиции.
После этого Мор замолчал и начал что-то обдумывать. Похоже, Расмус очень выводил его из себя, хотя я и не знала, почему. Наверное, всё дело было в том, что он был рыжим шаманом.
Воспользовавшись случаем, я направилась к книге, чтобы получше её разглядеть. Раута, как и ожидалось, зарычала на меня и начала изрыгать искры, которые угрожали поджечь ковер под ней.
Книга была черной, в переплете из кожи какого-то животного (боже, я надеялась, что это была кожа животного). По всей её обложке растянулись объёмные серебряные линии, похожие на линии на руке Мора, а она сама практически пела мне. Я как будто слышала, как она зовёт меня и просит подойти к ней поближе. Мои мысли закружились, и я потянулась к ней.
Через мгновение Мор оказался рядом со мной. Он крепко схватил меня за запястье, не дав мне коснуться книги. Раута уже подскочила на лапы и гавкала, изрыгая пламя.
— Ты вообще соображаешь, что делаешь? — спросил Мор угрожающим тоном.
Я покачала головой и уставилась на свою руку.
— Я… я не знаю. Я не собиралась… я не пыталась коснуться её.
— Но именно это ты и собиралась сделать, феечка. Я впечатлён тем, что твоя смелость вернулась, но не путай её с глупостью.
Я моргнула. Книга теперь молчала.
— Она звала меня, — прошептала я. — Она пела, и это было самое странное пение, которое я когда-либо слышала.
Он ещё крепче сжал мою руку.
— Что ещё за пение?
Я покачала головой и одарила его извиняющейся улыбкой.
— Я не знаю. Похоже на ритуальное песнопение. Оно уже прекратилось.
Он что-то проворчал и отпустил мою руку.
— Интересно.
— Значит это книга магии и заклинаний, верно?
— Отчасти, — осторожно ответил он.
Я чувствовала, что он теперь изучающе смотрел на меня, а я в отличие от него хотела изучить страницы этой книги. И хотя её манящее песнопение прекратилось, у меня буквально чесались руки коснуться её страниц.
— Похоже, у тебя сегодня был слишком насыщенный день, — осторожно сказал Мор. — Тебе, наверное, почудилось.
Он схватил меня за локоть и повёл из библиотеки. Я оглянулась и увидела очередное привидение, которое проплывало мимо. Это была женщина в длинном платье, прозрачная и невесомая.
Мне надо было вернуться в эту библиотеку. И не только для того, чтобы посмотреть на свою запись в Книге душ, в каком бы томе она не находилась, а для того, чтобы узнать, почему эта книга пела мне. У меня сложилось впечатление, что обычно она этого не делала. Может быть, она хотела, чтобы я в неё заглянула? Если Расмус сказал, что в ней содержится магия, которая может позволить шаману стать более могущественным, чем Бог, могла ли я тоже её использовать? Я не была шаманом, но, возможно, мне могло помочь то, что я была дочерью шамана?
Мы вышли из библиотеки, и дверь за нами закрылась, буквально запечатав помещение. Мы оба были погружены в свои мысли, пока спускались по лестнице.
— Как ты думаешь, почему я смогла победить твою дочь и убить лебедей? Меч показался мне почти невесомым, тогда как Расмус даже не смог его поднять? — сказала я.
— Не знаю, — сказал он, помолчав.
— Может быть, по той же причине мне пела эта книга?
— Возможно, — сказал он как будто через силу.
— Велламо сказала мне, что она никогда ранее не чувствовала такой силы у смертного, — сказала я невинным голосом, приподняв подол своего платья перед тем, как мы направились к очередной лестнице.
Неожиданно он остановился и схватил меня за локоть.
— Велламо так сказала? — сухо проговорил он.
Я кивнула.
— Она сказала, что моя сила неустойчива, словно только просыпается.
Казалось, он начал обдумывать мои слова.
— Что-нибудь ещё?
— Она думает, что моя сила подогревается любовью. Любовью к моему отцу, — быстро добавила я.
Он убрал от меня свою руку и слегка приподнял голову.
— Как ты себя чувствуешь?
— Что ты имеешь в виду?
— Сейчас. Как ты себя чувствуешь?
Я нахмурилась и задумалась. Как я себя чувствую? Как бы мне облечь свои эмоции в слова?
— В чём дело? — продолжил он. — Разве в твоём мире никто никогда не спрашивал у тебя "как ты себя чувствуешь"?
Откровенно говоря, нет. То есть, мои друзья, бармены или люди на работе спрашивали меня, как у меня дела. Но никто никогда не спрашивал меня "как я себя чувствую".
— А тебя кто-то спрашивает "как ты себя чувствуешь"? — парировала я.
— Нет. А зачем? Чтобы узнать об этом, им просто нужно выглянуть в окно.
Он указал на витражное окно в конце коридора.
В этом он был прав.
— Так как ты себя чувствуешь? Сейчас. Будь честна со мной. Я узнаю, если ты солжёшь.
Я громко вздохнула и закрыла глаза.
— Сейчас? Я раздражена тем, что мне приходится отвечать на этот вопрос.
— И?
— И я… в растерянности. Потому что я не знаю, что всё это значит. Мне любопытно, потому что я хочу узнать больше.
— Подумай ещё, — сказал он мне приглушенным голосом. — Ты чувствуешь, что твоё место здесь?
— Нет, — без колебаний ответила я.
— Ты не подумала. Ты не попыталась прочувствовать. Ты только сказала то, что хотела. Ты чувствуешь, что твое место здесь?
— Моё место не здесь, — практически прошептала я.
— Я не это тебя спросил, — он сделал паузу, и его дыхание с запахом мяты сделалось прерывистым. — Ты чувствуешь свою силу?
Я сглотнула и кивнула.
