— Динь-Динь? — повторила я. — Ты привёл в пример не фей и не эльфов из мифов и легенд народов мира, которые, скорее всего, реальны, а фею Динь-Динь? Из "Питера Пена"? Диснеевского мультика?
Атмосфера вокруг нас изменилась. Воздух сделался холодным… мёртвым. Словно в нём не осталось жизни, и я начала думать, что больше не могу дышать и…
— Я читал только книгу, — сказал он резко. — А теперь пошли, чтобы я мог вычеркнуть ещё что-нибудь из твоего списка.
Он начал идти и дернул за цепь. Я упала на землю и разодрала колени о камень, порвав джинсы.
— Чёрт, — буркнула я, проглотив боль, но он только продолжил тянуть за поводок, пока я не оказалась на четвереньках, а мои ладони не начали зарываться в землю.
— Обращайся со мной, как с собакой, — сказал Мор, передразнивая меня. — Унижай меня. Ты уже чувствуешь себя униженной, фея? А я ведь только начал.
— Пошёл ты! — зарычала я, и прежде, чем он успел снова потянуть за цепь, я начала сопротивляться.
Я оттолкнулась руками, сделала сальто и приземлилась на ноги рядом с ним. Цепь звякнула и повисла между нами.
Лицо Мора, находящееся в тени, наклонилось ко мне.
— Смотри, как ты умеешь летать, птичка, — в его голосе прозвучали ноты уважения. — А ты полна сюрпризов.
— Довольно легко удивляться, если ничего не знаешь о человеке.
— Ты думаешь, я тебя не знаю, Ханна Хейккинен?
Он снова зашагал, и я быстро последовала за ним, пока он не начал тащить меня.
— Вообще, я знаю только то, что написано в Книге душ. Твой отец ничего мне не рассказал. Вообще-то он хотел защитить тебя… и посмотри, куда ты забралась и что натворила. Его чертово сердце разобьётся, когда он узнает, чем ты пожертвовала, и на что выменяла его жизнь. Ты, и правда, думаешь, что он теперь сможет нормально жить, даже если излечится от рака? После того, как он узнает, что его дорогая дочь стала моей пленницей до конца своих дней?
Я моргнула и попыталась осмыслить всё сказанное им. Навечно? Когда это я согласилась на это? Но ведь это уже не имело большого значения.
— Он излечится от рака? — с недоверием спросила я, и у меня в груди засияла надежда.
Мор медленно кивнул.
— Он пришёл сюда, чтобы попросить у меня выздоровления. Он даже не хотел вечной жизни, только стать здоровым. Я уже сказал тебе, что больше не заключаю сделок, каждая из них имеет свои последствия, но я решил сделать исключение.
— Почему ты сделал исключение, если он твой пленник?
— Твой отец не знает, что его можно излечить, — сказал он. — Вообще-то, я даже не думал об этом вплоть до последних пары секунд. Кажется, я начинаю жалеть этого старого волшебника, ведь ему придётся узнать, что я буду пытать тебя до скончания дней. Он узнает, что его жизнь не стоила того. Он скажет тебе, что он стар, и что он уже пожил, что он всё равно умрёт. Он сделает всё, чтобы не дать тебе заключить эту сделку, но всё уже случилось. Ты можешь звать меня Мором. Я же буду называть тебя своей.
Я замолчала и, переступая через бревно, пожелала, чтобы грибы, растущие на нём, спасли меня от этой ужасной действительности, которую я сама себе создала. Конечно же, сердце моего отца будет разбито, когда он узнает, что я застряла здесь. И в каком-то смысле это ударит и по мне тоже и разобьёт меня на миллион кусочков, которые Мор с радостью съест на завтрак. Меня уничтожала мысль о том, что мой отец будет жить, будет оплакивать меня и чувствовать вину за то, что я заняла его место.
Но какой у меня был выбор? Мор не отпустил бы нас обоих.
Или отпустил?
— Почему бы тебе не отпустить меня вместе с моим отцом, — сказала я ему, стараясь скрыть надежду в своём голосе.
Мор как будто даже задумался над моими словами.
— Нет, — сказал он через мгновение. — Я не стану этого делать, — он вздохнул. — По правде говоря, моя работа не такая простая, а жизнь здесь почти не меняется. Вот, что бывает, когда ты Бог, а тем более такой важный. Мы мало что можем менять. И миллиарды лет происходит… одно и то же. У меня есть хобби, сражения и игры, у меня есть животные, слуги, советники. У меня есть дочь и сын. У меня есть наместники. У меня есть наложницы. И у меня есть мои верноподданные в Городе смерти. Но у меня нет ничего яркого, смертного и нового. То есть не было, пока не появился твой отец. И хотя он не тот, с кем бы я стал общаться в первую очередь, он внёс свои изменения. Так будет и с тобой. Так что я не могу тебя отпустить. Один из вас должен остаться. Ты всё ещё желаешь занять его место?
— Да, — сказала я на автомате. Моё сердце, чёрт возьми, разбивалось. — Мой отец хороший человек. По-настоящему хороший человек. И я безмерно его люблю. Он не заслуживает того, чтобы находиться в заточении в твоём замке ради твоего развлечения, ради того, чтобы избавлять от скуки какого-то там Бога.
— А ты заслуживаешь?
— Может быть, — я тяжело сглотнула, и железный ошейник впился мне в горло. — Я никогда не задумывалась о том, чего я заслуживаю. Я просто жила и не ценила жизнь, не считалась с ней. Может быть, именно этого я и заслуживаю. За то, что двадцать четыре года плыла по течению и не цеплялась за жизнь, пока она у меня ещё была.
— Ммхммф, — сказал он после паузы. — Как драматично. Даже не знаю, забавляет меня это или раздражает.
Я хотела зло уставиться на него, но меня всё ещё не отпускал вопрос, которым я задалась ранее.
— Ты, в самом деле, собираешься вылечить моего отца? Торбена Хейккинена? Сделать так, что он проживёт свою жизнь до конца?
— К сожалению, да, — сказал он. — Я уже об этом жалею, но я не люблю нарушать свои обещания. Раз я сказал, значит, я это сделаю.
Моё сердце едва не взорвалось, хотя это было горько-сладкое чувство.
Жизнь моего отца станет длиннее.
Просто я больше не буду её частью.
— Можешь поблагодарить меня, — сказал Мор. — Никто никогда меня не благодарит.
— Потому что никто не хочет умирать! — сказала я ему.
— Почему нет? — спросил он. — Если бы они знали про Город смерти, они бы его не боялись. Они, вероятно, даже хотели бы туда попасть. Даже те, кто осужден на Хлябь, не остаётся там навсегда. У нас проходят Состязания костей, победители которых могут поселиться в Золотой середине.
Я уставилась в чёрную пустоту, где находилось его лицо.
— Разве ты не хочешь, чтобы тебя боялись? Разве не в этом всё дело?
Между нами опять пролетел порыв мёртвого воздуха, и мою спину обдало ледяным холодом. Где-то далеко прогремел гром, а облака потемнели.
Я снова его рассердила.
Мор остановился, сделал шаг в мою сторону, наклонился ближе, и всё, что мне оставалось, это уставиться в чёрную бездну, а чёрная бездна уставилась на меня в ответ.
