— Они боятся, что ты отправишься в Туонелу на поиски отца. Что сможешь обрести силу и мудрость и приведёшь его назад вместе с его бессмертием.
— А ты?
— А я надеюсь, что ты именно это и сделаешь.
Я откусила кусочек пуллы и попыталась сосредоточиться. Чудесный вкус на секунду отвлек меня. Расмус, должно быть, пребывал в шоке. Я, правда, поверила, что мой отец был шаманом и что они с ним были очень близки, но, может быть, Расмус цеплялся за призрак отца? Если всё было именно так, тогда это объясняло, почему он плохо справлялся с его смертью. Я сама не была уверена в том, что справляюсь с ней, учитывая, что я сидела сейчас здесь, в его домике, где-то далеко-далеко и воспринимала всю эту чепуху с таким спокойствием.
— Ты же понимаешь, что это похоже на бред? — сказала я ему через мгновение.
— Знаю, — мягко сказал он. — И знаю, что я на самом деле не могу ничего сделать, чтобы заставить тебя поверить… если только ты не увидишь всё сама.
Я проглотила кусок пуллы, встала на ноги и подошла к окну, которое практически вибрировало от минусовой температуры. За окном поверх сосновых веток лежало свежее покрывало из снега. На некотором расстоянии от дома находился небольшой навес с двумя оленями, которые жевали сено, разбросанное вокруг. Один из них должно быть довёз нас сюда прошлой ночью.
— Это твои олени? — спросила я, не оборачиваясь.
— Твоего отца, — сказал он.
Это был ещё один секрет, который скрыл от меня отец. Я была бы рада узнать о том, что у него были олени.
Я рассеянно провела пальцами по замерзшему стеклу.
— Так что случилось с Эйро и Нурой прошлой ночью? Как ты их остановил? Почему они не пришли за нами?
— Если бы я тебе сказал, ты бы мне не поверила, — ответил он.
И он был прав на этот счёт.
— Что они планировали со мной сделать? — спросила я.
— Они собирались тебя убить. Возможно, принести тебя в жертву.
Сердце забилось у меня в груди. Я медленно развернулась и посмотрела на него. Он вынул большую кастрюлю из холодильника, и как будто даже не был обеспокоен тем, что сейчас сказал.
— Извини… они собирались принести меня в жертву? Зачем?
О, Господи.
— Ни один шаман не забирает жизни без какой-либо причины. Они собирались использовать твою смерть. Даже плохие шаманы придерживаются этого кодекса, а они плохие шаманы. Пожалуйста, не думай, что все мы одинаковые. Почти все шаманы занимаются миролюбивой магией и следуют правилам сосуществования в природе.
Я не могла в это, мать его, поверить.
— Мне надо позвонить копам, — сказала я, доставая телефон из кармана.
Заряд батареи был низким, и, как и в прошлый раз, сигнала не было. Я быстро проверила сети WI-FI, но ни одна из них не появилась. Я знала, что у меня накопилось уже миллион сообщений от Дженни, Мишель, в аккаунте магазина в Инстаграме, и с работы, хотя мне и пообещали предоставить отгул в связи с трагическими событиями. Но ни одно из этих сообщений не было доставлено.
— И что ты им скажешь?
Я зарычала от отчаяния, и засунула телефон обратно в джинсы, после чего, вскинув руки, воскликнула:
— Я не знаю, мать его! Два сумасшедших шамана сымитировали смерть моего отца, а потом попытались напасть на меня, чтобы принести в жертву неизвестно с какой целью. Я не могу здесь оставаться, — я решительно подошла к Расмусу. — Тебе придётся отвезти меня в город.
Он зажёг плиту длинной спичкой, после чего поставил на неё кастрюлю и с любопытством посмотрел на меня.
— Ты точно этого хочешь?
Я посмотрела на него так, словно у него было две головы.
— А ты как думаешь?
Он пожал плечами.
— Я думал, ты пойдёшь на всё ради спасения отца.
А вот это была уже пощечина.
— Нет. Это нечестно. Это вообще нечестно. Ты знаешь, что я готова ради него на всё. Но ведь… всё, что ты сейчас рассказал, это же нереально?
— А что если бы ты могла притвориться, что это так, — сказал он, — как ты сделала это в шутку ранее. Представь, что это реально. Ты и правда пошла бы на всё ради Торбена? Ты бы отправилась в Царство мёртвых, чего так боятся Эйро и Нура?
— И что бы я там делала?
— Нашла бы его. Спасла бы своего отца.
— Но если он… — я не знала, как уложить в голове эту чепуху. — Разве я могу его спасти? Разве он всё ещё жив? Разве я могу вернуть его?
— А это хороший вопрос, не так ли?
Неожиданно Расмус потянулся к моим ушам, и я сделала шаг назад и закрыла их руками.
— Что ты делаешь? — прошептала я. — Не трогай меня.
— Твои сережки, — сказал он с лёгким упрёком. — Тебе подарил их твой отец. На восемнадцатилетие, верно?
Я провела пальцами по маленьким гвоздикам. На ощупь они показались мне замершими, хотя они всегда казались мне холодными.
— Да, — сказала я смущенно.
Папа отправил мне их по почте в качестве подарка на день рождения. Я не снимала их с тех самых пор.
— Ты знаешь, что это за камни? — спросил он, а затем прошёл в комнату.
— Не знаю, — сказала я.
Вообще-то, я коллекционировала камни и кристаллы, и меня долго беспокоило, что я так и не смогла определить, из чего сделаны эти серёжки. В конце концов, я решила, что это синтетический бриллиант зелёного цвета и успокоилась на этом.
Он взял странный кристалл с полки и подошёл ко мне, вытянув его перед собой. С первого взгляда он напомнил мне полупрозрачный сверкающий кусок кварца зелёного цвета размером с кулак. Такого же цвета были и мои серёжки. Зелёный оттенок менялся, становясь то фиолетовым, то голубым, а внутри кристалла то появлялись, то исчезали крошечные искорки. Кристалл казался живым.
— Твои сережки сделаны из этого, — сказал он. — Камень Авроры
[7]. Очень-очень редкий. Твой отец привёз его однажды из одного из своих путешествий. Говорят, что если подарить такой камень кому-то, внутри него будет жить северное сияние до тех пор, пока вы оба будете живы. Другой такой камень он забрал с собой. Именно поэтому я знаю, что он все еще жив.
Он положил камень мне в руку. Он оказался на удивление тяжёлым, холодным и как будто разумным, словно внутри него находилась целая вселенная. Мои уши начали нагреваться, и я почувствовала странную пульсацию у себя в мочках, которая распространилась вниз по моей шее.
— Итак, теперь, когда мы знаем, что он жив (пока жив), — продолжил Расмус, и его голос сделался более глубоким. — Ты всё ещё готова пойти на всё ради него?
