– На кухне.
Чемп прекрасно знал, что мать застрелили в коридоре рядом с камином.
– Точно на кухне?
– Да, она упала. Но, видите ли, они хотели убрать тела, поэтому переносили их с места на место и вещи переставляли. Сняли со стен картины. А первым делом оборвали телефонный провод, перерезали его…
– Микки уже был в доме?
– Он еще не приехал.
– Хорошо, а чем занимались Дено Политис и Роберт Новатни, пока ждали Микки?
– Говорили про деньги… Про пятьдесят штук и наркотики: то ли героин, то ли кокаин.
– Они рассчитывали найти у Микки пятьдесят тысяч долларов?
Клаудия кивнула.
– Они точно знали, что у него такие деньги есть.
– Откуда?
– Был другой Микки, по прозвищу Двуликий. И он знал, что…
– Сколько людей участвовало в преступлении?
– В Крисси стреляли сразу двое. Один попал в горло. А второй – в голову. Так страшно было…
– Вы видели, как ее убили?
– Я была там, но не смотрела. Когда стреляли, нарочно отвернулась. Я знаю, что мозги у меня работают не как надо… Ничего не помню. Все так запуталось в голове…
– Хорошо, а где был Микки, когда застрелили Крисси? Где он стоял?
– Думаю, возле дома где-то или вообще на улице.
Чемп своими глазами видел труп Маккана в гараже между «Кадиллаком» и стеной.
– Вы точно ничего не путаете?
– Может, и путаю. Я все пытаюсь вспомнить… Даже не знаю, где я была в тот момент. Никак не могу вспомнить, где был Бобби и Дено, и другой Микки, который Двуликий, и остальные…
Чемп был крайне раздосадован. Что-то из ее рассказа мог знать только человек, побывавший на месте преступления. Однако многие детали не вязались – будто Клаудия путала реальность и свои фантазии.
Он спросил, что сделали с Кристин Хердман после ее смерти.
– Вы про то, что с нее сняли туфли? – спросила Клаудия.
– Вы видели, как их снимают?
– Их сняли, потому что искали наркотики… Я не знаю, в самом деле она прятала в туфлях героин, или просто они так думали…
– Ладно, – вздохнул Чемп. – Давайте вернемся назад. Кто застрелил Крисси?
– Точно не помню. Не Дено и не Бобби. И не Микки Двуликий. Это был тот, другой мужчина, я не знаю, как его зовут. Даже не уверена, что смогу узнать его в лицо.
– Лоди, а где застрелили Крисси? Вы же были там. И знаете, где она умерла.
– Думаю, что в спальне.
– Ее убили не в спальне, – размеренно произнес Чемп.
– Но с нею говорили в спальне перед тем, как ее убить.
– Вы знаете, сколько раз в нее стреляли?
– В Крисси? Много… Прямо в глотку. Рот у нее был открыт. Почти все пули попали в голову. Не в грудь – это я точно помню. До сих пор в кошмарах вижу, как грудь у нее поднимается и опадает, сердце качает кровь, и та льется все сильнее… Так и хлещет изо рта.
– Я должен кое-что сказать, – резко произнес Чемп. – Я вам не верю!
– Почему?! – ахнула Клаудия.
– Просто не верю. Я своими глазами видел, что там было. Я одним из первых прибыл на место преступления – и поэтому не верю ни единому вашему слову.
– Если я говорю что-то не так, – хрипло прошептала Клаудия, – то не нарочно. Я вовсе не хотела вам лгать.
Пристально посмотрев на нее, Чемп попросил показать, в какой позе лежала Крисси.
Клаудия легла на пол, вытянувшись во весь рост и раскинув руки и ноги – в точности как надо. Однако она не сумела сообщить, что именно у Крисси забрали из вещей и где все происходило. Наконец, сдавшись, Клаудия сказала, что ту убили в гостиной.
– Мне так кажется… – добавила она.
– Если вы там были, казаться вам не должно. Может, есть нечто такое… о чем вы просто боитесь рассказать?
– Да… – прошептала она. – Поэтому я начинаю врать.
– Я не хочу, чтобы вы мне врали.
– Но я вру. До какого-то момента я честна, а потом начинаю врать.
– Ладно. Может быть, все-таки скажете правду?
– Нет.
– Почему вы не хотите ее сказать?
– Потому что были некоторые моменты, о которых знают только те, кто там находился. И тогда, если они всплывут на суде, Новатни и Политис сразу узнают, что это я их выдала.
Чемп напомнил, что обещал ей защиту, и посоветовал не возвращаться больше в квартиру к Новатни. Полиция все уладит – но взамен Клаудии придется быть с ними честной.
Клаудия описала рассыпанные на полу орехи, красную записную книжку Крисси, одежду, в которой были жертвы, то, как валялись вещи. Все – абсолютно правильно. Однако когда Чемп попросил рассказать о местонахождении тел, она опять все перепутала. Чемп раз за разом просил ее описать момент убийства и спрашивал, где она находилась, когда убили Крисси.
– Я все пытаюсь представить себя где-нибудь, но не могу… Просто пустота перед глазами. Словно я была в отрыве от реальности.
Чемп заговорил мягче, будто строгий и справедливый отец:
– Лоди, вы, конечно, можете на этом закончить… Но вы молодая женщина, очень привлекательная – вам придется жить с этим грузом до конца ваших дней.
Она, казалось, вот-вот расплачется.
– Если кого-то из-за меня посадят, я все равно уже покойница.
Чемп задавал вопросы снова и снова и с каждым разом давил все сильнее, заставляя Клаудию вспоминать новые детали. Наконец, восемь часов спустя, когда он в очередной раз спросил, кто держал пистолет, из которого убили Кристин, Клаудия сдалась:
– Я буду с вами абсолютно честна, но мне придется это показать.
– Делайте, что хотите, только скажите правду.
– Тогда говорю чистейшую правду. Пистолет был в моей руке, в левой – я левша, – но мне не хватало сил нажать на спусковой крючок, он был слишком тугим… Поэтому Бобби встал рядом, ну, вроде как позади, положил сверху свою руку и… – Она бахнула, изображая выстрел. – Вот и вся правда.
Чемп перешел к описанию гибели Микки Маккана.
– Кто стрелял в него?
– Бобби.
– А еще?
– Я держала пистолет. Как с Крисси. Палец был на курке, но нажать я не могла, поэтому Бобби положил руку сверху и надавил.
Допрос продолжался уже девятый час, поэтому Чемп наконец сдался:
– Ладно. Думаю, вы, Лоди, устали, давайте на сегодня закончим… Вы ведь говорили сейчас искренне, сказали чистую правду?
Она нервно рассмеялась.
– Мне нелегко быть с вами искренней.
