Клаудия покачала головой, не в силах выдавить ни слова.
– Перчатку сними, – велел Брэйди. – Так лучше поймешь.
Он сам стянул с нее перчатку и заставил сунуть руку в промежность покойницы. Наконец Клаудия нащупала что-то среди до сих пор влажной плоти, подцепила кончиками пальцев и вытащила маленький пакетик, завязанный на узелок. Внутри был белый порошок. Клаудия протянула находку Брэйди, и тот торопливо спрятал ее в кармане куртки.
– Отлично! А теперь валим отсюда!
Клаудия поправила Крисси трусики, чтобы ее нашли не совсем голой, и затряслась от рыданий, не в силах даже шелохнуться, однако Брэйди рывком поставил ее на ноги.
– Мне надо в туалет! – взмолилась она.
– Нельзя. Уходим.
Снаружи в лицо тут же бросился холодный ветер. Клаудия оцепенело побежала прочь, размахивая руками, будто пытаясь взлететь, но Брэйди в два шага нагнал ее, схватил в охапку и запихнул в машину.
– Шизанутая сучка! – рявкнул он, силком усаживая ее на пассажирское кресло. – Не рыпайся, а то и впрямь пристрелю!
Он завел двигатель и рывком тронулся с места.
– А теперь слушай. Бобби и Джокеру скажешь, что в доме нас не было.
– Почему? – всхлипнула Клаудия.
– Потому что я не хочу делиться с ними наркотой.
– А как мы им объясним, где были все это время?
– Да ты глянь, какой валит снег! Скажем, что застряли в сугробе и ждали, пока нас вытащат. Облажались, в общем. Ты теперь сама совершила преступление, Клаудия, и виновата не меньше моего. Если эти двое узнают, что тут было, то запросто сдадут нас копам. Или Бобби спьяну проболтается Гэри. Тогда Гэри с Чарльзом нас пристрелят. Уже знаешь, на что они способны.
Клаудия кивнула, стуча зубами. Она была очень зла на Бобби – зачем он ее втянул?! И деньгами с ним делиться она не станет. Лучше купит на них билет до Гавайев. Уедет подальше от этого холода… и смерти… туда, где тепло и уютно в любое время года.
К дому они подъехали уже на рассвете.
Брэйди напомнил:
– Не забудь. Никому не говори, что была в доме Макканов.
Клаудия кивнула и вытерла слезы.
– Даю слово.
Когда она поднялась на лестничную площадку, то увидела, что в квартире горит свет, очерчивая на темных шторах силуэт Бобби. Он ее ждал. Клаудия, с трудом передвигая ноги, зашла в дом.
– Ну? – нетерпеливо спросил Бобби. – Как все прошло?
– Никак.
– Что значит никак?!
– Мы застряли в снегу. До места так и не доехали.
Она говорила торопливо, заученно повторяя слова Брэйди. Пока Брэйди молчит – а он наверняка будет держать рот на замке, чтобы не делиться героином и дилаудидом, – никто не узнает, что они были в доме.
Бобби, дико злой, долго ходил за ней по пятам, засыпая вопросами. Клаудия знала, почему он бесится: надеялся, что она привезет хоть немного наркоты. Наконец он отстал и плюхнулся в кресло, бормоча что-то под нос.
В ванной она перепрятала деньги в сумочку с двойным дном. Потом приняла душ и легла в постель, опасаясь, что во сне к ней придут кошмары. А когда наконец заснула, увидела во сне Бобби и Дено – те ездили в дом вместе с ней и убивали каждого, кто попадался им на глаза…
Клаудия проснулась через несколько часов, в слезах и мокрая от пота. Бобби стоял над ней, весь перекошенный от гнева.
– Ах ты, сука! Болтала во сне! – заорал он. – Значит, ты, дрянь такая, подслушивала нас с Гэри! – Он схватил ее за плечи. – Если скажешь хоть кому… только попробуй заикнись – сдохнешь в ту же минуту.
Он приставил палец к ее виску и изобразил, будто спускает курок.
– Эти двое – серьезные люди, мигом размажут тебе мозги по стенке. Не смей никому говорить, поняла?
Клаудия, спотыкаясь, побрела на кухню. С каждой минутой все сильнее болело горло; скоро опять пропадет голос. Ну почему так? Она включила радио, ожидая услышать новости про убийство. Ни про Маккана, ни про его мать или Крисси ничего не сказали.
Она весь день просидела дома. К вечеру едва удавалось хрипло шептать. Бобби сказал, что безмерно этому рад – не надо слушать ее нытье.
Перед сном Клаудия плакала, а ночью снова пришли кошмары… Ее преследовал и пытался схватить неупокоенный дух Микки, а Крисси и старая миссис Маккан простирали к ней руки и молили о пощаде… молили спасти их души…
Ради спокойного сна Клаудия приняла еще одну дозу таблеток и проспала весь следующий день. Лишь во вторник – в День святого Валентина – она услышала по радио новости.
Она была в ванной, чистила зубы, когда диктор заговорил про убийство Маккана, его матери и Кристин Хердман в доме под номером четыре тысячи сто восемьдесят семь на Онгаро-драйв.
Разинув рот, полный зубной пасты, и глядя на свое отражение, Клаудия внимала каждому слову, описывающему место происшествия.
Закрыв глаза, она сглотнула пену и попыталась дозвониться до Бобби. Но голос к тому времени окончательно пропал, да и забыла она, что хотела ему сказать.
* * *
Мы с Клаудией сидели лицом друг к другу в темной комнате. Меня била дрожь. Этой несчастной психически больной женщине не по своей вине и воле пришлось сыграть в развернувшейся трагедии кошмарную роль. Если бы она предупредила людей заранее, на счету Убийц с двадцать вторым калибром остались бы лишь Карен Додрилл и Джойс Вермиллион, а остальные восемь их жертв были бы живы.
Клаудия подняла на меня полные слез глаза.
– Я вдруг поняла, что так и не сделала того, зачем, собственно, туда ехала. Я была слишком напугана, поэтому совсем забыла. Может, поэтому их призраки и мучают меня последние шесть лет? Потому что я предпочла выбросить их из головы, так и не вознеся над ними молитву. Я хотела бы сделать это сейчас. Вы мне поможете?
Плача навзрыд, Клаудия встала со стула. Я тоже поднялся. Она протянула мне руки, я принял их, опустил голову и вместе с ней зашептал заученные слова, помогая Клаудии исполнить наконец свое обещание и помолиться за бессмертные души Крисси, мамули и Микки Маккана.
Эпилог
В художественном произведении здесь можно было бы поставить точку. Но это подлинная история о реальных людях, и читателю, вероятно, интересно узнать, что происходило с ними дальше.
Не обо всех я могу рассказать. О ком-то выяснить мне ничего не удалось, потому что они или сидели в тюрьме, или уехали в неизвестном направлении, или попросту не захотели со мной встречаться. Вот что стало известно о главных персонажах.
Гэри Джеймс Левингдон по нынешний день находится в государственной больнице города Лима для душевнобольных преступников. Он отрастил густую бороду. В феврале тысяча девятьсот восемьдесят третьего года его снова судили. Властям Огайо не терпелось уличить Левингдона в убийстве Джозефа Энника (в котором он признался в первый же вечер после ареста), поэтому если остальные восемь обвинительных актов вдруг отменят, сославшись на то, что признание было дано под давлением, на свободу Левингдону все равно уже не выйти
[26].
