– Значит, у вашей сумочки было двойное дно?..
– Сумка была темно-синяя, из кожи, с короткой ручкой – я не могла носить ее на плече, как мне нравится… Подкладка из атласа. Не помню, какого цвета, ее было видно, только если вытащить из сумочки все содержимое. Один лишь рисунок помню – такие мелкие золотые ромбики. И под подкладкой оставалось дюйма два пустого пространства.
– Вы брали эту сумочку с собой в дом Маккана?
– Не помню точно. А врать не буду.
– Я очень рад, что после двух лет совместной работы вы хоть изредка говорите мне правду.
Клаудия рассмеялась.
– Нет… Я постоянно говорю вам правду.
– Но не всю.
– Потому что я не хочу проблем.
Я вновь сел и уставился ей прямо в глаза.
– Неужели вы не видите, в чем наша главная проблема, Клаудия? Я должен отделить правду от лжи, предположений и домыслов. Распутать чудовищный узел. Я рад, что вы идете на контакт. Однако всякий раз мне приходится уточнять: «Это правда?»
– Впредь не беспокойтесь.
– И еще одно. Когда вы говорите: «Я не помню», а сами помните, это тоже считается ложью.
– Я больше так не делаю.
– И вы понимаете, что, если молчать, это лишь мешает нам найти истину.
– Так получается само собой. Бессознательно. Я вовсе не говорю себе: «Эй, молчи. Не говори больше Дэну ни слова». Я не нарочно.
– Клаудия, я вам верю, но все равно вы так делаете. И с этим надо как-то бороться.
Она улыбнулась.
– Итак… – Я взял ее за руку. – Опять вернемся в то утро.
– Мне это не нравится.
– На сегодня закончим?
– Нет, на следующей неделе будет сложнее. Давайте поскорее закроем эту тему. Хочу дать вам как можно больше материала, чтобы вы опять в пять утра сели за книгу – как сами рассказывали – и начали писать.
– Хорошо, Клаудия, если мы разберемся с этим небольшим отрезком времени, то, наверное, я смогу оставить вас в покое на несколько недель. Но прежде всего мне надо понять, что происходило в ту ночь. У нас есть одно звено цепи, есть другое, надо теперь их как-то соединить. И вы уже начали это делать.
– Разве?
– Да. Вы сказали, что Бобби не было дома, когда вы вернулись, – и тем самым добавили в цепочку новое звено. Потом вы сказали, что услышали на лестнице голоса. Это правда?
– Я не выдумываю.
– Замечательно.
– Голоса были мужские.
– Отлично. Уже рассвело? Вы не видели, солнце встало?
– Нет, было еще темно.
– Хорошо. Кто поднимался по лестнице? Сколько человек?
– Кажется, трое. Я вижу их куртки.
– Опишите куртки.
– Вижу ноги. В зимних ботинках. Куртки тяжелые, толстые. Вижу Бобби, а у других лица будто размыты.
Я невольно рассмеялся.
– Простите, Клаудия, я нечаянно. Просто у вас в голове прямо-таки цензура. Как когда в телешоу закрывают лица квадратиками. Давайте думать, как эту вашу цензуру обойти. Не расстраивайтесь. Прогресс налицо.
– Простите, что я не могу вспомнить…
– Потихоньку все получится. Не сопротивляйтесь. Будете себя заставлять – снова закроетесь.
– Я правда очень напряжена.
– Чувствую по вашим рукам. Господи, да они у вас ледяные! Теперь представьте… представьте эту троицу. Среди них есть Брэйди Би?
– Хм-м-м… Бобби и Дено оба на голову выше Джокера. Если бы я смотрела отсюда, – она указала на уровень своей шеи, – то увидела бы его лицо.
– Да? А вы видели?
– Нет.
– Отлично. У вас неплохо получается, Клаудия. Продолжайте в том же духе. Что сказал Бобби, когда позвал вас в гостиную?
– Что им нужна моя помощь.
– Хорошо.
– Он заметно устал. Попросил меня сесть, а сам очень нервничал, не мог усидеть на одном месте и расхаживал по гостиной взад-вперед. Возле каждой пепельницы останавливался и глядел на меня.
– Молодец. Вспоминайте такие мелочи, они нам помогут.
Клаудия немигающим взглядом уставилась в пустоту, и я решил подсказать:
– Бобби упоминал имя Гэри Левингдона?
– Нет.
– А Маккана?
– Не помню. У меня голова болит. Пойду выпью аспирина.
Когда Клаудия вернулась, я снова спросил, не желает ли она сделать перерыв. Клаудия решила продолжать, не хуже меня понимая, что для избавления от мучительных воспоминаний – или призраков, как она их называла, – ей придется заново пережить этот кошмар.
– Странно… – произнес я. – Не понимаю, что за несколько часов могло случиться такого ужасного, чтобы напугать вас до полусмерти. Ума не приложу…
– Сама не знаю. Все время об этом думаю, когда остаюсь одна… после вашего ухода. Постоянно пытаюсь вспомнить.
– Понемногу у вас получается.
– Все спланировал Джокер, – вдруг заявила Клаудия. – Однако заставил меня не он. Он просто не сумел бы. Но он знал, какое влияние оказывает на меня Бобби, поэтому действовал через него.
– Хотите сказать, Джокер был в то утро с Бобби?
– Да, он и Брэйди Би, – ответила Клаудия так, словно это само собой подразумевалось.
– Вы это помните или просто так думаете?
– Помню.
– Пять минут назад вы сказали, что не видите лица тех, кто поднимался по лестнице, и не помните, кто пришел с Бобби. А теперь говорите, что помните.
– Да, так и было.
– Клаудия, вы сводите меня с ума!..
– Не драматизируйте. Когда я пошла за аспирином, то вспомнила. А теперь не перебивайте, пока я не забыла.
– Хорошо, прошу, продолжайте.
– Мне теперь так легко! Прямо гора с плеч.
Мы оба рассмеялись.
– Так о чем вы спрашивали? – уточнила Клаудия.
– А давайте вы просто будете говорить все, что приходит вам в голову. Не сдерживайте себя. Ничего не анализируйте, просто говорите. Метод свободных ассоциаций выведет нас куда нужно. Итак, в гостиную заходит Бобби… Зовет вас… О чем вы в этот момент думаете?
– О том, что меня хотят обмануть. Я ухожу из гостиной в столовую. Не знаю, куда собираюсь, но Бобби идет за мной. Сильно толкает меня. Тогда я возвращаюсь в гостиную…
– Что при этом чувствуете?
– Мне очень страшно.
– Раз он толкнул вас, значит, они вовсе не хотят вас обмануть. Они злятся и действуют грубой силой…
– Нет. Вы не понимаете. Сперва они пытались меня обмануть. А теперь времени осталось мало, у них лопается терпение, и они начинают злиться.
