– Мне доводилось отмывать полы, Клаудия. Я служил помощником судового казначея-аптекаря во флоте. Так что грязи повидал немало.
– Значит, вы меня понимаете.
Тут я спохватился: она же рассказывала, что при запахе рвоты сразу вспоминает про изнасилование; мне стало не по себе.
– Да, Клаудия. Понимаю.
Она с милой улыбкой откинулась на спинку кресла-качалки, скрестив на груди руки, – эдакая Мать Уистлера
[24]. Явно ждала, что я скажу дальше.
– Теперь, Клаудия, вы мне доверяете?
Она кивнула.
– И готовы рассказать, что случилось в ночь убийства?
Она перестала раскачиваться в кресле, подалась вперед и заглянула прямо в глаза, шепнув:
– Да.
У меня перехватило дыхание.
– Но вы должны сами задавать вопросы. Иначе не получится.
– Хорошо. Вернемся в тот вечер. Вы работали?
– А что это был за день?..
Я сверился со своими заметками.
– Вечер субботы, одиннадцатого февраля семьдесят восьмого года. Убийство произошло рано утром в воскресенье.
– Да, в субботу я работала.
– А потом?
– Когда смена закончилась – уже в воскресенье, рано утром, – Пигман отвез меня и Джинджер в «Вестерн панкейк хаус». Тот, что на Морс-роуд.
– Ясно.
– Потом Джинджер собиралась подбросить меня до дома, но у нее спустило колесо, поэтому Пигман отвез нас обеих на своем грузовике. Сперва ее, а потом меня. Я помню, что еле поднялась по лестнице, потому что по ней были раскиданы детали – Бобби ремонтировал машину. Я купила ему автомобиль за пару месяцев до этого, тот стоял перед домом, и Бобби все время с ним возился. Как бы там ни было, я поднялась, вошла и увидела человека в кресле, спиной к дверям. Точнее, увидела его затылок. Сразу поняла, что это Гэри Левингдон.
– Левингдон? – недоверчиво переспросил я. – Снова?
– Да. Он сидел вместе с Бобби, они пили пиво, а я извинилась и пошла в ванную. Только мыться не стала. Просто включила воду, чтобы они ничего не заподозрили, а сама приоткрыла дверь и стала слушать.
Клаудия медленно покачивалась в кресле в такт своему повествованию. У меня возникла уйма вопросов, но я не решался ее перебить.
– Гэри рассказывал, как только что убил Микки и Крисси, а еще Миккину мать. Во всех подробностях. Плакал, говорил, что это придумал его брат Таддеус, что он заставил его, иначе обещал застрелить. Трещал без умолку, будто пытался все это из себя выплеснуть.
У меня, кажется, отвисла челюсть – так я был удивлен. Выходит, Гэри наутро после убийства приходил к Бобби?
– Потом, когда он ушел, – продолжила Клаудия, – я была в ужасе, ведь он был у нас сразу после тех кошмарных событий. Той ночью я не могла сомкнуть глаз – все боялась, что если он вспомнит, о чем рассказывал Бобби, то поймет, что я их подслушивала, и расправится с нами обоими.
С каждым словом она грустнела все больше, и мне стало не по себе от того, как сильно затронули ее воспоминания, которые Клаудия старалась похоронить как можно глубже. Мне не хотелось разыгрывать из себя психиатра-любителя, еще и с психически больной женщиной, однако как писатель я обязан был ей помочь, чтобы она преодолела страхи и вывернула свое прошлое наизнанку.
Я затаил дыхание, стараясь не выдавать волнения. Наконец-то, два года спустя, я увидел связь между Левингдонами и Клаудией.
– Что вы сделали?
– Заглянула в астрологический прогноз.
– Помните, что там говорилось?
– Что это хороший день для начинаний.
– О как!
Она рассмеялась и повторила за мной:
– О как!
– Вы не выдумываете?
– Нет, я точно помню.
– Какой именно астрологический прогноз вы смотрели?
– Сидни Омара. Для Близнецов.
Я кивнул.
– Хорошо, Клаудия. Продолжайте.
Она перестала раскачиваться в кресле.
– Вот и все. Так я и узнала подробности убийства.
Я недоверчиво на нее уставился.
– Что?
– Так я и узнала, что происходило в ту ночь. Вы же это хотели выяснить, да?
Я заговорил медленно, пытаясь скрыть разочарование:
– Есть одна проблема: я не верю, что Гэри упоминал такие мелочи, как орешки на полу, снегоочиститель в гараже или синюю тарелку с хлопьями в раковине. Бобби он не стал бы этого рассказывать.
Клаудия надулась.
– Вы мне не верите.
– Не верю? Вы говорите о вещах, которые не имеют смысла. И я не знаю, как мне быть.
Я хотел было продолжить расспросы, но она жалобно округлила глаза, и я понял, что давить бесполезно. Клаудия сейчас обвела бы вокруг пальца даже самого опытного следователя.
И все же мы почти нашли ответ. Он был уже на поверхности – главное, заставить Клаудию мне довериться.
3
Через неделю мы снова прошлись по ее рассказу, начиная с событий, предшествующих убийству, и заканчивая исповедью Гэри.
– За пару дней до этого Пигман обещал, что мы отпразднуем День святого Валентина заранее, потому что ему надо было в рейс. Он пригласил нас с Джинджер перед работой на ужин в «Кахики». Я оделась – на сборы, как всегда, ушла целая вечность, – и он меня забрал. А Джинджер встретила нас уже в «Кахики».
– Значит, Пигман в тот день водил вас на ужин? А после работы опять угостил завтраком?
– Он был такой славный. Любил проводить с нами время.
– Ладно, давайте дальше. Что случилось в «Кахики»?
– Я была очень расстроена после того, что услышала от Гэри. Поэтому сказала Пигману и Джинджер, что мне надо кое с кем поговорить, вышла в фойе и позвонила соседу, чтобы тот за мной приехал. Затем попросила Джинджер расписаться за меня в «Картинной галерее», потому что я немного опоздаю. Им не хотелось отпускать меня одну, но я сказала, что у меня есть кое-какие важные дела и за мной уже едут. Мол, я не одна, все будет хорошо…
– Дальше, – чуть слышно прошептал я, опасаясь развеять чары.
– Вскоре приехал мой друг.
– Как его звали?
Клаудия покачала головой.
– Не помню. Да и зачем вам? Не помню даже, парень это был или девушка. Только что он или она был рыжим. Может, потом вспомню… Хотя в любом случае уже неважно; кем бы он ни был, этот человек давно уехал из Колумбуса.
