– Вы же на него работали? – уточнил я.
– Сперва лишь танцевала… Потом, когда мы начали жить вместе, чем только не занималась.
– По сути, вы управляли его баром?
– Когда мне исполнился двадцать один, то да. Он не особо любил вникать в дела. Я сама решала все административные вопросы, например, нанимала персонал, увольняла…
– Каким был Микки? – спросил я.
– Я бы сказала, отличным парнем. Из тех, кто последнюю рубаху с себя снимет. У него было много друзей… и много кто был должен ему денег. Правда, Микки не доверял банкам, поэтому у него порой возникали проблемы с налоговой. Его обвиняли в уклонении от уплаты налогов. Он четыре года провел на испытательном сроке.
– В общем, он был немного нечист на руку, – пояснил ее отец. – Так ведь?
– Не так! – огрызнулась Мэри. – Он расплатился по всем счетам сполна. Отдал властям целых десять тысяч долларов! – Она вперила в меня хищный взгляд, словно ожидая, что я тоже примусь хулить покойника. – Вы спросили, каким он был… Так вот, ко мне он был добр. Делал все, о чем я ни попросила бы.
Отец снова ее перебил:
– Ваши отношения были довольно бурными, согласись?
– Бурными?.. – задумалась она.
– Иногда, – подсказал Слэтцер.
– Может быть…
– Вы сами готовы так сказать? – уточнил я. – Не люблю, когда мои герои говорят чужими словами.
Мэри покачала головой:
– Нет. Чаще у нас было гладко.
Я спросил, как именно они расстались, но Мэри вдруг встрепенулась.
– А мы и не расставались. Так и жили вместе, с переменным успехом, до самого убийства!
Я не сумел скрыть удивления.
– Я думал, вы разошлись.
– Вовсе нет. Дело в том… – принялась объяснять она, – что нас опять прижали. Микки подумывал закрыть бар на полгода, и мы хотели вместе поехать во Флориду.
Она рассказала, что когда-то, давным-давно, Маккан был женат, и у него родилась дочь, которую он никогда не видел.
– А сами вы о браке не задумывались? – спросил я.
– Нет. Так было проще. Видите ли, в семьдесят третьем я от Микки забеременела, однако ребенка потеряла. Он очень переживал. Микки хотел детей… Не вышло.
– Но жили вы все это время вместе?
– Да, то сходились, то расходились.
– А как же Кристин Хердман? Какую роль в этой истории играла она?
– Ей негде было приткнуться. А Микки был очень открытым по натуре и часто приглашал к себе гостей. Она прожила у него всего пару месяцев. Кстати, я их и познакомила. Она пришла к нам в бар выпить и пожаловалась, что не может найти работу. А я, помните, говорила, что это я заведовала всем персоналом. Вот и наняла ее.
– И все же довольно странно. Приглашать посторонних под свою крышу…
– Микки всегда так делал. Почти все танцовщицы жили у нас дома месяц-другой. Так было у него заведено.
– Если верить газетам, они с Кристин были любовниками.
– Нет, – коротко ответила Мэри. – Я так не думаю.
– По правде говоря, он частенько цеплял новых женщин, – вставил ее отец.
– Согласна, – пожала она плечами. – При любой возможности. Он каждый вечер приходил в бар.
– Итак… – начал я. – Значит, вы жили вместе…
– То сходились, то расходились.
– На тот момент – сошлись?
– Той ночью я собиралась ехать домой вместе с ним, но меня забрал отец.
Я опешил.
– Надо же, какая неслыханная удача!
– Пожалуй, – только и ответила Мэри.
Отец снова вмешался, фактически устроив ей настоящий допрос:
– Ты ведь сотрудничала с правоохранительными органами?
– Да, сотрудничала.
– И когда жила с Микки, тоже?
– Да.
– И когда он…
Я перебил Слэтцера:
– Расскажите об этом подробнее.
Мэри объяснила, что помогала полиции собрать улики против Кристин Хердман – та торговала в клубе наркотиками.
– Ты сотрудничала с кем-то из городского управления? – снова подсказал ее отец.
– Да. С тобой!
– С чего все началось? – спросил я. – Расскажите своими словами.
– Я увидела, как Крис торгует наркотой… какими-то таблетками.
– А что с тем образцом, который ты отдала в полицию? – напомнил отец.
Мэри раздраженно на него глянула.
– Там сказали, что это пустышка.
– Я про другой раз. Я про фенциклидин
[17].
– А, «ангельская пыль»…
– Раз мы заговорили про наркотики… – перебил я. – Микки ими торговал?
– Нет, – покачала головой Мэри. – В этом деле у него были строжайшие принципы. Наркотиками он брезговал.
– А сутенерством занимался?
– Нет.
– Тогда азартные игры, может быть?
Мэри удивилась.
– Какие еще азартные игры?
– Он устраивал партии в покер?
– Да, в баре после закрытия порой играли. А что плохого?
– Я и не говорил, будто это плохо. Я вовсе его не осуждаю. Но, может, иногда устраивались игры по особенно высоким ставкам?
– Нет.
– Да ладно тебе, Мэри! – не выдержал Слэтцер. – Мы же знаем, что за его игорным столом просаживали по три, а то и четыре тысячи долларов за партию.
– Нет, папа, такого не было!
– …а ты тогда работала в баре.
– Ничего подобного!
– Это доподлинно известно!
– Брехня! И в карты там, папа, играли максимум раз в месяц!
Слэтцер не сдавался:
– Весь отдел в итоге пришел к заключению, что его покрывал кто-то из начальства.
– Вранье! – отрезала Мэри.
– Кто из полицейских приходил в бар? – спросил Слэтцер.
– Много кто… только после службы.
– Микки кого-нибудь боялся? – спросил я.
Мэри бросила на меня странный взгляд.
– В пятницу, накануне убийства, он спросил: «Как считаешь, может, кто-нибудь ненавидит меня так сильно, что готов убить?», а я ответила: «Нет, что ты… глупости какие…»
