– Да, целых два раза! И оба раза он отказал. А я знала, что, если он вызовет Гэри на допрос, тот сразу признается, выложит все как есть – уж в этом я не сомневалась. Однако тот и пальцем не пошевелил. Шорт, в смысле.
Делайн описала, как братья возвращались с дела, и Чарльз всякий раз велел ей встать к плите и накормить их.
– У него всегда был зверский аппетит, после убийства – тем более. А Гэри вел себя тише обычного. Выглядел больным и порой даже плакал.
Делайн описала свои мигрени и ночные кошмары, которые мучили ее накануне убийства Микки Маккана. Однажды Микки обещал ее зарезать, поэтому она с тех пор не раз просыпалась в слезах и с криками, что Микки за нею гонится. Гэри утешал ее и заверял, что все будет хорошо, что Микки больше не тронет ее и пальцем.
В заключительном слове Швейкарт сказал присяжным:
– Вы знаете, что должны судить разумом, а не сердцем. Вы не имеете права мстить за переживания, испытанные жителями нашего штата. Если оценивать только их удельный вес… – Он указал на улики Стекмана, разложенные на столе, – то сторона обвинения, – он махнул рукой в сторону прокуроров, – несомненно, будет в выигрыше. Но мы судим по другим критериям. Мы судим по закону и совести.
Дэниел Хант кратко подвел итоги обвинения, указав, что все улики свидетельствуют о явной причастности Гэри к убийствам.
– Десять человек взывают из могил к справедливости, десять семей желают возмездия, и только вы можете совершить правосудие. Братья действовали наравне. Оба грабили. Оба убивали. И наказание должны понести тоже оба.
Двадцать шестого мая тысяча девятьсот семьдесят девятого года жюри присяжных вынесло вердикт по восьми случаям из десяти убийств. Они не смогли принять решение только по поводу смерти Дженкина Т. Джонса и Джозефа Энника.
После оглашения вердикта Гэри Левингдон попросил суд выдать ему триста кубиков пентотала натрия
[16], чтобы покончить с собой.
– Правосудие должны вершить не присяжные, – зачитал он самолично подготовленное ходатайство. – Прошу о возможности выйти за рамки назначенного наказания… и этим ходатайством освобождаю суд от любых обязательств.
Судья Маршалл ходатайство отклонил, назначил Гэри штраф в размере сорока пяти тысяч долларов и приговорил к восьми пожизненным срокам. Сперва его отправили в исправительное учреждение южного Огайо в Лукасвилле, где находился его брат, но вскоре признали психически невменяемым и перевели в больницу штата Лима для душевнобольных преступников.
* * *
Клаудия, радуясь, что убийц наконец посадили, причем без ее участия, понемногу вышла из затворничества. К щекам вернулся румянец, она снова начала смеяться.
Однако страхи никуда не делись, и вскоре Клаудия поняла, что история еще не увидела своего финала. Что-то рвалось из самых глубин ее сознания, изводя ночными кошмарами. Она переехала из Немецкой деревни и принялась искать писателя, который поведал бы ее историю миру.
* * *
После того как братьев Левингдон упрятали за решетку, а дело Убийц с двадцать вторым калибром закрыли, жители центрального Огайо с облегчением перевели дух.
Губернатор штата Огайо и мэр города Колумбус выразили полицейскому управлению благодарность, а шеф полиции похвалил детективов, стараниями которых преступников заключили под стражу. Стекману сообщили, что поскольку «ругер» и «люгер» больше не требуются как доказательства, их повесят в управлении на самом видном месте в качестве трофеев.
Для Стекмана это было главной наградой.
* * *
Однако далеко не все радовались закрытию дела. Кое-кто помнил, сколь мелкие подробности убийства Маккана Клаудия описывала Говарду Чемпу – их мог знать лишь тот, кто побывал на месте преступления.
Да и сам Говард Чемп не раз повторял:
– Прежде чем сойти в могилу, я хотел бы все-таки понять, откуда Клаудия так много знала о преступлении и что на самом деле случилось в ту ночь.
Книга вторая. Разоблачая Клаудию
Глава двенадцатая
1
Через две недели после того, как Гэри Левингдона признали виновным и приговорили в восьми пожизненным срокам заключения, Клаудия через своего нового адвоката, Дэвида Лонга, затеяла судебный процесс против шерифа Гарри Беркемера и детективов, причастных к ее аресту (Говарда Чемпа, Дона Чемпа, Тони Рича, Уильяма Дэви и Рональда Хердмана), а также против прокуроров Джеймса О’Грейди и Джорджа К. Смита.
Гражданский иск подали восьмого июля тысяча девятьсот семьдесят девятого года в окружной суд США по южному округу штата Огайо, восточный район. Суть обвинений сводилась к тому, что были грубо нарушены гражданские и конституционные права Клаудии, а должностные лица округа Франклин халатно исполняли свои обязанности: проводили несанкционированные обыски с конфискацией имущества, устроили незаконный арест, а также испортили подзащитной репутацию, причинив тем самым душевные муки и страдания.
В иске также говорилось следующее:
«Все действия, указанные в предыдущем пункте, были совершены прокурорами [Джеймсом] О’Грейди и [Джорджем К.] Смитом исключительно в политических целях, и являются, по сути, злоупотреблением властью, предоставленной им законодательством штата Огайо и округа Франклин».
Лонг требовал полмиллиона долларов компенсации и еще два с половиной миллиона – в виде штрафных санкций. Свой иск он готовил при идейной и финансовой поддержке журнала «Плейбой», запасясь при этом сотнями документов, в том числе копиями записанных на пленку показаний Клаудии, стенограммами слушаний по ее делу, полицейскими протоколами, счетами, письмами Марты и вообще любыми бумагами, хоть как-то освещавшими прошлую жизнь Клаудии. Тяжба против О’Грейди и Смита завершилась лишь в июле тысяча девятьсот восемьдесят первого года, когда Клаудия отказалась от иска.
По ее просьбе все эти документы Дэвид передал мне. Кроме того, позднее, когда доктор Байрон Стинсон отказался говорить со мной даже по телефону, заявив, что «в этом цирке участвовать не намерен», Клаудия сама съездила в Апхэм-холл и забрала свою больничную карту.
То, как охотно она отдала мне бумаги и помогала устраивать интервью со своими друзьями и знакомыми, говорило о многом: что она готова сотрудничать и ничего не утаивает. Поначалу я не думал, будто ей вообще есть что скрывать, считая ее невинной жертвой полицейского произвола и политического оппортунизма.
Поэтому весь первый год работы над книгой помимо наших регулярных встреч по четвергам я изучал собранные бумаги и выискивал людей, которые тем или иным образом были связаны с Клаудией. Так мне удалось восстановить хронологию ее ареста и суда, а также события, приведшие к поимке настоящих преступников.
