– Пока просто ждите. Я поговорю со знакомыми детективами. Уточню, знают ли они вообще про ее диагноз…
– Ох, Билл, дай бог тебе здоровья…
– Но ты, Марта, можешь и сама кое-что сделать. Когда будешь навещать Клаудию в тюрьме, задай ей несколько вопросов. Это очень важно…
– Да, да, разумеется! Погоди минуту, возьму ручку…
Стекман не спеша продиктовал ей список вопросов, призванных уточнить, откуда Клаудия знает столь мелкие подробности преступления.
2
Когда Лью Дай следующим утром занял место рядом с Клаудией в зале суда на предварительных слушаниях, то сразу заметил, как она растеряна и с каким смущением время от времени оглядывает переполненный зал. Видимо, от клиентки стоило ждать новых проблем…
У Клаудии была невероятная способность сбивать людей с толку. Дай давно понял, что для нормального с нею общения нужно внимательно ее выслушать, а потом мысленно вернуться к самому началу разговора и тщательно проанализировать каждое слово. С Клаудией ему проходилось делать заметок больше обычного, чтобы просматривать их снова и снова, пытаясь разобраться во всех хитросплетениях ее дела.
Дай подал судье Ричарду Ферреллу прошение признать Клаудию невиновной и не учитывать ее показания на ста пятидесяти восьми страницах, потому что признание было получено Говардом Чемпом под давлением и от психически больного человека. Судебный следователь подтвердил: Клаудия с четырнадцати лет наблюдается у психиатра, в данный момент принимает лекарства и, по данным департамента по охране психического здоровья города Огайо, считается недееспособной.
Генеральный прокурор опроверг все аргументы Дая, заявив, что, по словам Чемпа, Клаудия рационально описала обстоятельства убийства Маккана, которые никогда не упоминались в прессе и которые мог знать лишь человек, побывавший на месте преступления. Прокурор уверял, что признание в жестоком тройном убийстве Клаудией подписано по собственной воле и сознательно. Представители обвинения сообщили судье Ферреллу, что намерены передать материалы дела большому жюри присяжных уже в следующий вторник.
Судья Феррелл принял во внимание ходатайство Дая и установил Клаудии залог в размере ста пятидесяти тысяч за каждую жертву – итого четыреста пятьдесят тысяч.
Когда Клаудию выводили из зала суда, она вновь смеялась и скованными руками махала зрителям. Столь веселый настрой изрядно смутил телерепортеров и газетчиков, поэтому они накинулись на детективов с вопросами.
Говард Чемп не сказал им, что это он приехал к Клаудии домой, взял ее под арест, увез в участок, а потом всю ночь держал под стражей в отеле. Вместо этого он сообщил журналистам, что накануне вечером Клаудия сама пришла в управление шерифа и призналась в убийстве.
3
Когда детектив Тони Рич узнал, что Клаудия Яско в числе убийц Маккана назвала имя Дено Константина Политиса и что того объявили в розыск, он немало огорчился. Всего две недели назад он сам допрашивал Политиса по этому делу.
Политис давно прослыл в западной части города бандитом, и Рич знал, что он периодически бывает в клубе Микки и пару раз даже повздорил с его владельцем. Этот тридцатидвухлетний тип как никто другой годился в подозреваемые, тем более что его совсем недавно арестовали за вооруженный грабеж при отягчающих обстоятельствах. За последние две недели Политиса уже дважды брали под стражу и дважды отпускали.
Рич вновь перечитал материалы дела.
Двадцать четвертого февраля, спустя две недели после убийства Маккана, патрульный Г. Голдсберри арестовал Дено Политиса в три двадцать утра в супермаркете «Крогер» по адресу Вест-Брод-стрит, дом пятьсот пятнадцать. Продавец, Дуглас Стормант, заметил, что Политис ведет себя на кассе очень странно. Когда он, расплатившись за банку чесночного порошка, потянулся за покупкой, из широкого рукава джинсовой куртки вдруг выпала ягнячья отбивная. Политис, вконец разволновавшись, сам достал из другого рукава вторую отбивную и предложил за них заплатить. Поскольку в «Крогере» были очень строгие правила относительно магазинных краж, Стормант позвонил в полицию.
Голдсберри сообщил, что к моменту его прибытия на место кражи Политис сидел под замком в одной из комнат охраны на втором этаже. Когда он вставал со стула, Голдсберри заметил на полу у его ног пистолет. Ботинком тот аккуратно закинул оружие под стол.
Поскольку доказать, что пистолет принадлежит Политису, Голдсберри не мог, он арестовал того лишь за кражу бараньих отбивных. Надев на Политиса наручники и отконвоировав в машину, патрульный вернулся в магазин и конфисковал оружие – синюю самозарядную «беретту» двадцать пятого калибра с хромированным магазином на девять патронов.
Политис сумел убедить судью, что он законопослушный гражданин и предприниматель, в качестве доказательства предъявив инструменты и грузовик. Поскольку речь шла о правонарушении первой степени, его выпустили под подписку о невыезде, велев явиться в суд шестого марта.
Двадцать восьмого февраля, четыре дня спустя, Политис пришел в детективное бюро округа Франклин, чтобы сообщить о краже «беретты» двадцать пятого калибра. Как только он признался, что пистолет его, Рич изменил обвинение с «правонарушения первой степени» на «вооруженный грабеж». И тут же арестовал Политиса.
Подозревать его в убийстве Рич стал не только из-за кражи отбивных. В тысяча девятьсот шестьдесят девятом Политис застрелил человека в баре на западе Колумбуса. Присяжные, однако, сочли действия обвиняемого самообороной и оправдали его.
Расспрашивая Политиса про «беретту» и про украденный товар, Рич в какой-то момент заговорил про убийства. Политис признался, что много лет был знаком с Микки Макканом, порой ссорился с ним и даже три раза приглашал Кристин Хердман, танцовщицу из клуба, на свидание.
В общем, Рич подозревал Политиса еще за две недели до того, как Клаудия Яско назвала его имя. Теперь он был крайне разочарован: ведь неделю назад, восьмого марта, судья муниципального суда снял обвинение в вооруженном грабеже, поскольку никто из свидетелей не сумел подтвердить, что пистолет был при Политисе, когда тот крал отбивные.
Согласно приказу шерифа Беркемера, при аресте Дено Политиса следовало соблюдать осторожность.
Глава третья
1
Когда Марта Яско неделю спустя после ареста Клаудии приехала в женскую исправительную колонию, то удивилась, до чего обычным выглядит здание, если не обращать внимания на окружавший его забор из колючей проволоки.
Правда, внутри условия для посетителей оказались так себе. У левой стены стояли четыре металлические будки с узкими полочками и телефонами. На уровне глаз располагалась прямоугольная прорезь шириною в пятнадцать сантиметров, сквозь которую можно было разглядеть лицо собеседника. Арестанткам и посетителям приходилось стоять, чтобы видеть друг друга, и разговаривать исключительно по телефону.
