Лора с вызовом смотрела на них. Охотники никогда не показывали друг другу свой страх. Если хотели уважения.
Знакомые запахи наполняли воздух – орегано и чеснок, жареное мясо, промасленная кожа, мужские тела. В задней части ресторана, на небольшой сцене, возвышаясь над собравшимися, сидел мужчина средних лет с темными волосами, тронутыми серебром седины.
Когда они приблизились, он откинулся на спинку трона, сделанного из цельного куска старого могучего дерева. Глаза Лоры остановились на резных драконах, выступавших вперед по обе стороны от сидевшего – предупреждение любому, кто подойдет слишком близко.
Он выглядел именно таким, каким Лора всегда представляла себе Аида, наблюдающего за своим царством мертвых.
У ног мужчины сидел мальчик, на вид ровесник Лоры. Его одежда повторяла наряд мужчины – темная шелковая туника, темные брюки, темные ботинки. И такая же мрачная усмешка на губах. Нос был высокомерно задран, мальчик смотрел на Лору как на собаку, которую собирается отшвырнуть ногой.
– Добро пожаловать, Демос из Персеидов, – сказал мужчина. – Я рад, что ты принял наше приглашение.
Лора слышала немало рассказов об Аристосе Кадму. Об его умерших женах. О попытке убить Артемиду. О том, как он безжалостно шагал по трупам в своем же клане, чтобы стать архонтом. Все эти истории можно было прочитать на его лице с глубокими морщинами и грубыми шрамами, будто вырезанном из того же дерева, что и его трон.
Кадму был всего на десять лет старше ее отца, но она верила, что черная душа разрушает тело быстрее, чем сам Хронос
[49].
– Благодарю за приглашение, – сказал отец. – Могу я представить тебе мою дочь, Мелору?
Лора злобно сверкнула глазами.
– Добро пожаловать, Мелора, – сказал Аристос Кадму с легкой улыбкой.
– Моя жена прислала подарок. – Отец показал на сверток.
Аристос кивнул мальчику, который с недовольным видом поднялся, чтобы принять его. Разорвав бумагу, он извлек из нее две баночки меда.
Лора обомлела. Мама держала улей на крыше их дома и по выходным продавала мед на одном из фермерских рынков города. Для ее семьи это было жидкое золото, но мальчик, Белен, брезгливо поморщился.
– Зачем нам это? – усмехнулся он. – Мы можем купить его в магазине за несколько долларов.
Кровь бросилась Лоре в лицо, и только рука отца, крепче стиснувшая ее плечо, удержала девочку, уже готовую вцепиться в лицо наглецу.
– Да ладно, Белен, – снисходительно произнес Аристос, бросая на мальчика взгляд, какой угодно, только не осуждающий. – Мы приветствуем любые подношения, даже самые… скромные.
За спиной у них раздался приглушенный смех. Лора почувствовала, как напрягся отец. Рука, лежавшая у нее на плече, налилась свинцом, и, хотя его голова все еще была почтительно склонена, она видела, что он изо всех сил пытается держать себя в руках.
Аристос щелкнул пальцами, и одна из стоявших рядом женщин почтительно поклонилась и подала ему старую на вид бутылку.
– Моя любимая мадера, – проговорил архонт. – Этому вину более двухсот лет.
Отец подтолкнул Лору вперед, чтобы та приняла бутылку. Девочка пристально смотрела на женщину, когда шагнула к ней. Глаза женщины были обведены черным карандашом, как и у многих других женщин и девочек-ровесниц Лоры, собравшихся в ресторане. От этого глаза как будто светились.
«Это “львицы” Кадмидов», – догадалась Лора, принимая бутылку.
– Ты очень великодушен, – сухо произнес отец. – Благодарю тебя от имени моей семьи.
– Ну, конечно, – продолжил Аристос. – Воспринимай это не как великодушие, а как знак моей надежды на сделку, которую мы заключим.
– Сделку?.. – повторил отец.
– Разумеется. Иначе зачем человеку жертвовать своей гордостью, приходить в логово тех, кто почти уничтожил его клан? Только ради бизнеса, не так ли?
Ноздри Лоры раздулись, но ее отец оставался спокойным.
– В самом деле, зачем?
– Я слышал, что ты метался от клана к клану, как нищий в поисках утешения и помощи, – сказал Аристос. – Жаль, что никто не увидел возможность, которую ты предлагаешь.
– Возможность союза? – уточнил отец, не обращая внимания на перешептывания и ехидный смех вокруг.
– Союз?! – Аристос даже подался вперед на своем троне, наклонив голову набок. – Нет, Демос. У меня есть для тебя предложение. Соглашение, которое изменит твою судьбу.
– Если это во власти человека, – холодно произнес отец.
– Я попросил тебя привести дочь, потому что хотел бы влить благородную кровь Персея в наш род, – продолжил Аристос. – Я хочу выкупить ее у тебя для брака.
Лора почувствовала, как кровь застучала в ушах. Отец посмотрел на Белена, который увлеченно размазывал сопли по тунике.
– Дети еще слишком малы, чтобы решать их будущее…
– Наши судьбы решаются при рождении, – изрек Аристос Кадму. – Тебе это хорошо известно.
– Я так не думаю, – возразил отец. – Я убежден, что мы сами выбираем, кем стать.
– Значит, ты выступаешь против самих Мойр, – заметил архонт. – Что, возможно, и было твоей ошибкой все эти долгие годы. Я узнал свою судьбу еще мальчиком. Унаследовал ее вместе с огромным тимэй и величайшим клеосом моего отца.
– И все же ты решаешь судьбу юного Белена, – заметил отец Лоры, – когда просишь руки моей дочери от имени своего незаконнорожденного сына.
Послышались приглушенные возгласы удивления и лязг оружия. Белен съежился, его лицо покраснело от гнева и стыда. Но, когда архонт Кадмидов заговорил снова, онемел даже отец Лоры.
– Я хочу ее не для Белена, – сказал он. – Я хочу ее для себя.
Пальцы Лоры разжались, и только отличная реакция позволила ей в последний момент поймать бутылку, выскользнувшую из рук. Она смотрела на отца с беззвучной мольбой: давай уйдем отсюда, сейчас же, пока со змеиных губ этого мужчины не сорвалось еще одно мерзкое слово.
– Ей всего десять лет, – сказал отец. – Ты старше ее на полвека… И другие твои жены…
По рядам Кадмидов пробежал тихий ропот. Одни шипели, другие били себя в грудь, но Лора смотрела только на архонта. Грозное выражение мелькнуло на его лице при упоминании о шести женах – все они ушли в Подземный мир, так и не подарив ему законного наследника.
– Я подожду, пока ей исполнится двенадцать, чтобы жениться на ней – наш древний обычай это позволяет. Дождусь ее первой крови, чтобы лечь с ней в постель, – говорил Аристос Кадму, не глядя на Лору. – А до тех пор она будет жить в моем доме, чтобы я мог убедиться, что она воспитывается правильно.
