Иро кивнула.
– В начале этого Агона я получила от нее письмо. Она объясняла, почему не могла оставаться в нашем мире, что он задушил бы в ней жизнь. Она понимала, что не сможет взять меня с собой, потому что Одиссеиды преследовали бы нас. До этой самой недели я даже не знала, что думаю обо всем этом, что чувствую. Быть может, мне помог твой рассказ о том, что и твоя семья хотела того же самого. Я привыкла считать, что она добилась не свободы, а навлекла на себя позор. Как я могла думать подобное про собственную мать?
Лора тихо вздохнула.
– Мне это знакомо.
– И сейчас я только хочу сказать, что сожалею обо всем, что случилось – тогда и теперь, и всегда приду на помощь по первому твоему зову.
– Другие кланы добровольно не откажутся от Агона, – предупредила Лора.
– Тогда хорошо, – и губы Иро дрогнули в слабой улыбке, – что никто из нас никогда не боялся драки.
Она открыла дверь, но еще раз обернулась.
– Кстати, у этого меча есть имя. Mákhomai.
Я веду войну.
Это было то, что надо.
51
Лора спала и видела сны о мрачном мире, в котором обитала смерть.
Перед ней неторопливо текла река. И пока Лора карабкалась по обломкам камней, усеявшим берега, воспоминания смешались с миражами. Воздух превратился в лед, кусал обнаженные руки и ноги, не давал вдохнуть. Простая ткань – в такую охотники оборачивали тела мертвецов перед тем, как предать их огню, – царапала кожу.
Лора услышала тихий голос, прошептавший ее имя, и подняла глаза. По ту сторону речных вод виднелись шесть золотых фигур, их очертания сверкали на фоне унылого скалистого ландшафта.
Лора приподнялась и села, вырывая себя из сновидений. Это слово эхом отозвалось в ней. Семь.
Их лица были неразличимы, едва угадываясь во тьме, но Лора все равно узнала всех: Гермес, Афродита, Гефест, Посейдон, Артемида, Арес и Дионис…
Если это действительно боги Агона, если все это не галлюцинация… тогда их должно быть восемь. Но это означало бы… что? Что она права, и Аполлон каким-то образом избежал гибели?
Лора покачала головой, прижимая холодную руку к виску. Она даже не сразу сообразила, где находится. Ее взгляд скользнул по офисному пространству, останавливаясь там, где в одном из кресел бодрствовал Ван.
Кастор спал на полу рядом с ней – его переплетенные пальцы покоились на груди. Но Ван неотрывно смотрел в ту сторону, где на диване растянулся Майлз. Когда глаза Лоры привыкли к полумраку, взгляд Вана, исполненный тоски, проявился как старая фотография в темноте.
Заметив, наконец, что Лора не спит, Посланец напрягся. Но потом, что-то решив для себя, он поднялся, махнув ей в сторону дальнего окна.
Лора осторожно прошла через комнату и, прислонившись плечом к стеклу, сложила руки на груди. Некоторое время они стояли, глядя в темное окно. В конце концов, Лора первой нарушила молчание.
– Послушай, – начала она. – Я знаю… между нами всегда все складывалось непросто.
– Можно и так сказать, – пробормотал Ван.
– Я никогда не умела говорить о чувствах…
– Или слушать, – тихо вставил он.
Лора покосилась в его сторону.
– Или слушать. Но я уважаю тебя и больше не хочу, чтобы между нами что-то стояло. Нам дороги одни и те же люди, и, что бы ты обо мне ни думал, я забочусь и о тебе тоже. Прости, если я когда-либо заставляла тебя чувствовать, что это не так.
Эвандер вздохнул.
– Я тоже не был всегда справедлив к тебе. Хотя, положа руку на сердце, твое стремление напрашиваться на неприятности сложно назвать здоровым.
Лора тихо рассмеялась, заметив, как взгляд Вана снова метнулся к Майлзу.
– Это нормально – хотеть добра, – прошептала она. – И верить, что ты заслуживаешь хорошего в жизни.
Ван медленно покачал головой, левой рукой поправляя протез.
– Не знаю. Я никогда не позволял себе думать об этом – разве что в те редкие моменты, когда верил, что Агон действительно может закончиться, но всегда находилось много другой работы.
– Раньше это были всего лишь обрывки догадок, знамений. Теперь мне это понятно. Некоторое время я чувствовала себя счастливой, но прошлое, Агон… я не могла принять до конца то, чем уже обладаю сейчас, в настоящем, и радоваться этому. Не совершай той же ошибки.
Ван пожал плечами, и его взгляд снова скользнул к Майлзу, который тихо бормотал во сне.
– Мне только что приснился странный сон, – прошептала Лора. – Возможно, воспоминание.
Зевс перекрыл поток пророчеств, но охотники верили, что в снах приходят знамения и послания. И Лора нисколько не удивилась, когда Ван попросил:
– Расскажи мне.
– Ты думаешь, что отсутствующим богом мог быть Аполлон? – спросил он, когда Лора закончила.
– Может, они и вовсе не были богами, – напомнила она ему. – Потеря крови – это адская вещь.
– Есть еще кое-что, о чем я думал, – начал он.
– Пока пялился на Майлза? Хочу ли я это слышать? – Лора зажала рот рукой, остановленная выражением его лица.
– Это идея жертвоприношения, – продолжил Ван. – Правильно ли мы трактуем новые строки. – Он задумчиво поиграл желваками. – «И призовет меня дымом алтарей, воздвигнутых окончательной и устрашающей победой…» Жертва не должна быть бессмысленной. Жертва подразумевает нечто очень важное, нужное… Ты же не станешь спорить, что именно факт того, что эту значимую вещь преподносят богам, делает ее особо ценной?
Лора не успела ответить – завибрировал ее телефон. Треснувший экран засветился, когда она открыла сообщение Иро.
«Подтверждаю: атака завтра на закате».
Они с Ваном обменялись взглядами.
– Тебе решать, – сказал он. – Мы будем готовы выступить через несколько часов.
Лора набрала: «Полдень».
И отправила сообщение.
* * *
Часы тянулись медленно, размеренно. Лора подумала, что могла бы еще немного вздремнуть – просто, чтобы скоротать время, но нервы беспокойно гудели. Они с Кастором провели тренировку, проявляя особую осторожность, поскольку использовали настоящие мечи. Но даже этого оказалось недостаточно, чтобы успокоиться.
Наконец в половине одиннадцатого утра вернулся Майлз, совершив вылазку за какими-то припасами. Он решительно настоял на выполнении этого задания.
– Это тебе, – сказал парень, протягивая Вану упаковку внешних батарей.
Потом порывшись в сумке, Майлз выдал Кастору длинную черную рубашку и черные джинсы, а Лоре – темный свитер, чтобы она надела поверх футболки.
