Лео пожал плечами.
— Я только что окончил университет в Падуе, осенью начну входить в семейный бизнес, а пока могу располагать собой, как хочу. Так вы разрешите показать вам биеннале?
— Я обязательно попрошу у тети Гортензии, чтобы мы туда сходили, — сказала я. — Но, боюсь, она может не принять ваше любезное предложение. Понимаете, она же отвечает за меня и очень серьезно относится к своим обязанностям.
Мои слова заставили его улыбнуться.
— Едва ли в присутствии вашей солидной тетушки мое сердце посетят злые намерения.
Я тоже не смогла сдержать улыбки.
— Она и правда очень солидная.
Мы уже поравнялись с лестницей, которая вела в сад пансиона. Я дотронулась до рукава Лео:
— Послушайте, вы не могли бы проплыть немножко подальше и там меня высадить? Не хочу, чтобы кто-нибудь заметил, как я в таком виде выхожу из вашей лодки.
— Ладно. — Он сбросил скорость и потихоньку отвел лодку к лестнице, которая начиналась в нескольких ярдах он нас. — Когда мы снова встретимся? Или вы больше не хотите меня видеть?
— Хочу, сказала я, и это наверняка прозвучало чуть-чуть излишне пылко, — но мы будем тут еще только два дня, а потом поедем во Флоренцию. Я спрошу тетю Го про биеннале, может быть, она согласится сходить. А может быть, ей и завтра будет нехорошо, и я смогу распоряжаться собой.
— Хорошо, — сказал Лео, — значит, будем надеяться, что ее недомогание растянется еще на один денек. Я хочу столько всего показать вам в моем городе!
Он крепко ухватился за столбику ступеней, помог мне выйти из лодки, потом подал сумку. Я посмотрела вниз, на коробку с котятами.
— Обещаете, что не бросите их в воду, как только я уйду? А иначе чтоб вам сдохнуть!
— Не понял, — сказал он, — вы что, желаете мне смерти?
— Нет, просто у нас так говорят, когда что-нибудь обещают.
— Ладно, я обещаю, но сдохнуть вовсе не собираюсь. Я планирую жить долго и счастливо.
Я стояла на дорожке у канала и смотрела на него сверху вниз, гадая, увидимся ли мы когда-нибудь еще.
— Я буду здесь завтра в десять утра, — сообщил Лео, — чтобы отвезти вас с тетей на биеннале.
Широко улыбнувшись, я сказала ему:
— Хорошо.
— Чао, Джульетта.
— Чао, Лео.
Он завел мотор и умчался.
Глава 3
Джулиет. Венеция, май 1928 года
Мне повезло: войдя в холл, я первым делом встретилась с хозяйкой. Увидев меня, она в ужасе воздела руки к потолку.
— Кара
[3] синьорина, что случилось?
— В канал упала, — призналась я.
— Дио мио! Су бито
[4], снимайте одежду и вымойтесь.
Хозяйка с беспрерывным негромким кудахтаньем загнала меня в ванную, пустила воду и помогла избавиться от промокших вещей, умудрившись дать мне понять, что сама разберется с моим платьем и нижним бельем. Она убежала куда-то с ними, а вернулась с большим полотенцем и халатом. Я лежала в ванне, наслаждаясь теплой водой, и с улыбкой думала о Лео. Всю жизнь я мечтала о том, чтобы влюбиться, но за все годы, что я училась в женской школе, на горизонте ни разу не возникло ни единого молодого человека — даже тамошним садовникам и тем было за восемьдесят. И вот это наконец-то со мной случилось. Прекрасный юноша изъявил желание вновь меня увидеть. Я вздохнула от незамутненного счастья.
Когда я попыталась незаметно прокрасться в нашу комнату, выяснилось, что тетя Гортензия сидит там за чтением. Она изумленно уставилась на меня:
— Ты принимала ванну? Я не слышала, чтобы лилась вода.
— Хозяйка набрала мне ванну внизу, — сказала я. — Мне немного не повезло, я оступилась и упала в канал.
— Джулиет! Стоило мне единственный раз выпустить тебя из виду, и ты чуть не утонула! О чем ты только думала?
— Я не собиралась тонуть, ничего подобного, — возразила я. Потом набрала в грудь побольше воздуха, продумывая фразы, которые собралась произнести вслух. — Я попыталась набросать одну интересную крышу, увлеклась, подошла слишком близко к краю канала и оступилась. Впрочем, мне на помощь пришел один очень добрый человек и привез меня сюда в своей лодке.
— Ты села в лодку к незнакомцу?
— Я не могла выбраться из канала, там не было лестницы, а он мне помог. И уж всяко это лучше, чем идти домой пешком, когда выглядишь как мокрая курица.
Тетя вздохнула.
— Ладно, будем считать, ничего плохого не случилось. Хотя, наверно, твой красивый новый альбом совсем испорчен?
— Мне удалось бросить его на берегу, пока я падала, — быстренько сообразила я. — Так что ты правильно сказала, ничего плохого не случилось. А молодой человек, который меня привез, окончил школу в Англии.
— Правда? И какую же?
— Амплфорт.
Она фыркнула:
— Это католическая школа.
— Ну конечно. Скорее всего, он католик, раз уж живет в Венеции. Но он из хорошей семьи, у них палаццо. А еще он рассказал мне о биеннале. Ты о ней слышала? Большая выставка, павильоны со всего мира.
— Современное искусство. — Тут тетушка испепелила меня взором. — Миро, Пикассо и прочая чепуха. Надеюсь, в художественной школе тебя не будут учить ничему в таком роде. Кто угодно может эдак размазать краски по холсту и назвать это картиной. Даже ручной шимпанзе может нарисовать что-нибудь получше.
— Но ведь мы все равно можем пойти и посмотреть? Мой спаситель предложил нам там все показать.
— Разумеется, нет. Это не то искусство, с которым я хотела бы тебя познакомить, а идти куда-то с незнакомым мужчиной в высшей степени неприлично. Твой отец решит, что я пренебрегаю своим долгом.
— Он из очень хорошей семьи, — снова сказала я. — Он показал мне свой дом — скорее, даже палаццо. Великолепное здание из цветного мрамора на берегу канала, напротив дворца Гритти.
Тетушка опять вздохнула.
— Боюсь, моя дорогая, этот молодой человек рассказывал тебе сказки. Судя по описанию, ты говоришь о палаццо Росси.
— Точно, — подтвердила я, — он сказал, что его фамилия Росси. Росси что-то.
— Гхм, — покровительственно ухмыльнулась она, — сильно в этом сомневаюсь, — и потрепала меня по руке. — Милая моя, ты еще молода и неопытна. Этого мальчишку, скорее всего, послали с каким-нибудь поручением в хозяйской лодке, вот он и рад был пустить пыль в глаза молодой иностранке. Ну да неважно, все равно встречаться с ним еще раз просто неприлично.
