Той ночью ей приснился странный сон — девочка, игравшая на пианино. Возможно, это была та самая девочка, одежда которой до сих пор аккуратно сложена в нижнем ящике комода? Интересно, что связывает ее с бабушкой Летти? Не исключено, что утро и содержимое одного из ящиков прольют свет на эту загадку.
Ее разбудили солнечные лучи. Перед ней, сверкая в свете раннего утра, раскинулась панорама лагуны. В квартире было чертовски холодно, значит, надо не забыть и как можно скорее обзавестись обогревателем. Каролина заварила чай, съела булочку с абрикосовым вареньем, а потом, полная ожиданий, приступила к изысканиям. В шкафчике прихожей она обнаружила папку с разнообразными рисунками, включая наброски обнаженной натуры — наброски, напоминавшие те, что были в альбомах, странные абстракции и несколько портретов. У бабушки Летти был талант, подумала Каролина и отложила папку, чтобы потом как следует просмотреть ее содержимое. Затем она занялась письменным столом. Некоторые ящики оказались пустыми. Никаких документов ей не попалось, лишь еще наброски и несколько законченных работ. Она залезла под кровать и нашла там чемодан с одеждой, тоже смятой, которую, похоже, запихивали туда как попало. Почему двоюродная бабушка не взяла его с собой? Должно быть, ей пришлось бежать в сильной спешке, возможно, это произошло, когда Италия вступила в войну и стало ясно, что нужно пробираться в Швейцарию.
Проверив все места, где могли храниться бумаги, Каролина закуталась в вязаный шерстяной плед, который нашла в шкафу, уселась в одно из больших кресел и принялась разглядывать картины и скетчи. Она переворачивала лист за листом, одобрительно кивая, пока не наткнулась на один, который заставил ее остановиться и уставиться на него. На рисунке был младенец. Каролина отложила его в сторону и продолжила смотреть работы, натыкаясь на все новые изображения этого же ребенка. Более того, она его узнала. Портрет этого ребенка в образе херувимчика висел в комнате бабушки Летти. Может, это просто соседский малыш, которого она использовала в качестве модели? Но тут Каролину посетила новая мысль. Конечно же! Вот какая связь существует между бабушкой и семейством Да Росси: она была няней их ребенка. Захотелось поскорее рассказать об этом Луке. Но почему же тогда упоминание англичанки вызвало такую враждебность у старой синьоры Да Росси? Может быть, произошла трагедия, ребенок умер, и синьора винит в этом бабушку Летти. Не исключено, что еще и поэтому той пришлось так поспешно уехать.
Услышав на лестнице шаги, Каролина отложила рисунки на низенький столик и встала.
Потом в дверь постучали, и вошел Лука.
— Доброе утро, — улыбнулся он. — Ну как вам новая резиденция, наслаждаетесь?
— Великолепно, хотя сейчас тут холодновато. Нужно раздобыть обогреватель.
— Попрошу своих людей, чтобы они решили этот вопрос, — сказал Лука, подошел к окну и снова обернулся к ней. — Нашли какие-нибудь бабушкины документы? Которые относятся к аренде.
— Вообще ничего, только множество картин и набросков, — но кое-что интересное нашлось. Кажется, я поняла, как бабушка была связана с вашей семьей. Вот посмотрите. — Она села в кресло и протянула Луке наброски. — Как думаете, может быть, что она работала у вас няней?
Лука склонился над скетчами, внимательно их разглядывая.
— Да, такое возможно. Тут есть сходство с ранними фотографиями моего отца. И знаете что еще? В палаццо, где я вырос, в старой детской висел его портрет. Не знаю; что с ним потом случилось… Может, вашей бабушке поручили его написать, и она вначале сделала эти наброски.
Каролина кивнула.
— Меня смущает только, что ваша бабушка так резко отреагировала на то, что я британка. У меня есть подозрение, что ее враждебность как-то связала с моей двоюродной бабушкой.
Лука покачал головой.
— Думаю, более вероятно, что у нонны остались неприятные воспоминания о британских солдатах, знаете, с тех времен, когда город заняли союзники. Войска победителей не всегда ведут себя как положено.
— Это точно, — согласилась Каролина, которая никак не могла забыть злость в глазах старухи. Ясно, что та страдала от деменции. Может, в голове у нее все перепуталось, но… — Я тут думала, — нерешительно начала она, — не было ли у вас в семье трагедии? Допустим, ребенок, которого нянчила бабушка, умер, а ее в этом обвинили?
Лука нахмурился.
— Вряд ли. Никогда не слышал упоминаний ни о каких умерших детях. Кроме того, мой отец родился примерно в то время, а он до сих пор жив-здоров. И я точно знаю, что близнеца у него не было. — Он снова отошел к окну, а потом вернулся и примостился на подлокотнике ее кресла.
Каролина ощутила острую неловкость от его близости.
— Если ваша бабушка работала няней, это довольно просто выяснить. В главном офисе компании у нас должны быть все записи о наемных работниках.
Каролина пожалела, что сидит: это делало ее положение уязвимым, пусть ее гость и не проявлял никакой враждебности.
— Единственное, чего я по-прежнему не могу понять, — это девяносто девять лет аренды. Ну кто сдает прислуге насколько высококлассное жилье? А если она была художницей, а не няней, кто расплачивается с художником такими чудесными квартирами?
— Может, в войну тут было не так уж чудесно. Может, тут было опасно из-за обстрелов? — предположила Каролина.
— Не исключено, что вы правы. Вероятно, мои родственники хотели, чтобы тут жил хоть кто-нибудь… да кто угодно! Но тогда логично было бы сдавать ее помесячно, правда же?
— Возможно, мы никогда этого не выясним. — Каролина снова уставилась на изображение улыбающегося малыша.
— Сколько вы планируете тут пробыть? — неожиданно спросил Лука, снова вставая.
— Я взяла на работе двухнедельный отпуск, он мне как раз полагался. Может, я столько и не пробуду, раз уж тут нет небольшого камина, чтобы все согреть. Бабушкины вещи я просмотрела, кроме картин и рисунков, ничего нет. Я даже пока не знаю, какие хочу забрать. Они все довольно хороши, но…
— Не в вашем вкусе?
— Не совсем, особенно абстракции и нагая натура.
— Мне-то хорошая обнаженка нравится, — сказал он, озорно улыбаясь Каролине. Потом поправился: — Простите, это вышло невежливо.
— Вовсе нет. Мне вот, например, очень нравятся некоторые обнаженные Дега. Я большая поклонница импрессионистов.
— Я тоже.
— О, так вы любите искусство?
— Кое-что да. У меня старомодные вкусы, хоть моя новая квартира и очень современная: прямые линии, все белое, голые стены.
— Вам просто не хочется самовыражаться, — сказала она, вставая, потому что ей не нравилось находиться в невыгодном положении. — С комнатой двоюродной бабушки была та же история. Когда она умерла, там вообще ничего о ней не напоминало. По такой комнате ни за что не догадаешься, каким человеком она была. Ну опрятным, ну педантичным, и на этом все.
