Еще во время работы над моей первой серией в «Сверхъестественном» я открыл для себя феномен, известный как соцсети. Чем больше я знакомился с этим новым способом общения, тем больше понимал, что должен принять решение: либо полностью и открыто участвовать, подобно большинству актеров, имеющих хоть какой-то профиль в социальных сетях, либо спрятаться в бункере и воздвигнуть вокруг себя стену, чтобы не дать никому проникнуть в мою жизнь. Всего пару лет назад, в период личной трагедии, я понял значимость огромного дара быть настолько открытым, насколько это возможно, и решил, что любой, кто считает меня достаточно интересным для общения, может связаться со мной. Я решил не прятаться, а поговорить с любым, кто протянет руку. В то время, когда мной было принято это решение, у меня было несколько подписчиков, знающих меня по «Дэдвуду», а для остальных я был почти неизвестен. Поэтому оставить открытыми мои киберврата было не таким уж актом отваги. Однако через год все изменилось.
К тому времени, когда мы начали съемки первой серии третьего сезона («Великолепная семерка»), я начал понимать, что эта магия «Сверхъестественного» распространялась. Люди обожали этот сериал! Меня находили в Facebook или Twitter реальные люди, чтобы сказать мне, что они думают о сериале, обо мне и моем персонаже. Это было для меня в новинку, и не только для меня. До революции соцсетей актеры почти никогда долго не взаимодействовали со зрителями. Конечно, люди могут узнать вас у двери в кинотеатр или наткнуться на Теда Дэнсона в супермаркете. А еще была почта от фанатов, часть которой все-таки получал и читал сам актер. Но мысль о том, чтобы в реальном времени услышать сотни или тысячи людей, которые цитируют ваши собственные реплики лучше, чем вы помните их сами, интересуются, почему вы носите одну кепку в одной серии, а не в другой, какая ваша любимая книга, еда или поза в сексе, или просто хотят сказать «Привет» и надеются на «Привет» в ответ, – все это было новым, и это было одновременно волнующим и пугающим.
Я довольно рано решил быть самим собой, насколько это возможно: говорить о вещах, которые были важны для меня, делиться тем, что меня интересовало, и не уклоняться от вещей, которые могут стоить мне поклонников (как часто предупреждали меня несогласные со мной фанаты). Мне потребовалось много времени, чтобы осознать важность аутентичности, и я до сих пор иногда борюсь с этим. И огромная аудитория, которая мне открылась, доказала, что я сделал правильный выбор. Но, несмотря на необычный эффект, который произвело на меня онлайн-общение с фандомом «Сверхъестественного», к личной встрече со всеми ними жизнь меня не готовила (или мне так казалось).
Я слышал о выступлениях Джареда и Дженсена на встречах с фанатами. Я немного имел представление о конвенциях, потому что иногда сопровождал туда мою покойную жену Сесиль Адамс на ее выступления по «Звездному пути» (она играла мать Кварка, Ишку [ «Муги»] в сериале «Звездный путь: Дальний космос 9»). Когда мы закончили снимать третий сезон, я получил свое первое приглашение на конвецию «Сверхъестественного». Он состоялся в апреле 2008 года в Орландо, штат Флорида. Последняя встреча с фанатами, на которой я был с женой, проходила в маленьком книжном магазине комиксов в Болонье, Италия, и там собралось около двадцати человек. Так что я был совершенно ошеломлен толпой людей в Орландо. Как парень, который провел тридцать шесть лет съемок без получения особого внимания, в зале EyeCon (название конвенции 2008 года в Орландо) я чувствовал, словно перевоплотился в Элвиса. Это было необыкновенно, очень трогательно и приятно.
В каком-то смысле эта первая конвенция была самой важной из тех, на которых я когда-либо присутствовал, потому что именно там я действительно узнал нашу аудиторию. Во-первых, поскольку на мероприятиях «Звездного пути», куда я ходил с Сесиль, преобладали фанаты мужского пола, во Флориде меня удивило количество женщин в зале. Кажется, я насчитал там четверых или пятерых парней. Долгое время у меня создавалось впечатление, что «Сверхъестественное» смотрят только девушки. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что мужчины среди зрителей тоже есть, и их немало. Но конвенции посещают в основном женщины. По крайней мере, цифры в подавляющем большинстве говорят в их пользу. (Я не возражаю. Я совсем не возражаю.)
Теплота, с которой ко мне относились на этом первом мероприятии и на каждом последующем, поразила меня. Не думаю, что я осознавал, что именно в характере Бобби понравилось аудитории, и не был готов к той привязанности, что они проявили к парню, который играл его. Конвенция была достаточно маленькой, а потому я мог общаться с фанатами между мероприятиями и проводить часы вместе по вечерам. В те выходные у меня появились друзья, которые до сих пор являются необычайно важной частью моей жизни, – дорогие, драгоценные друзья.
Я также узнал много нового о том, как фанаты относились к этому сериалу. Самое поразительное открытие было, когда какая-то девушка сказала мне, что она смотрела сериал в основном ради взаимоотношений героев и что она будет смотреть «Сверхъестественное», даже если не будет никаких монстров. Это было сказано мне в толпе, и я спросил: «Правда?» А толпа почти в унисон закричала: «Да! Конечно!» Эти слова произвели на меня очень сильное впечатление. Я понял, что аспекты шоу, которые не заинтересовали бы меня как зрителя (фрагменты, касающиеся сверхъестественных явлений), были только глазурью на торте для этих поклонников. Я осознал, что сериал полон искренней драмы, которую я так любил, и что мы рассказываем человеческие истории, которые находят отклик в сердцах зрителей, а не только в их зонах возбуждения. Я всегда относился к своему персонажу серьезно – нет другого способа играть роль хорошо, кроме как верить в парня, роль которого ты исполняешь, – но впервые я почувствовал, что я не просто проходимец, а делаю что-то действительно стоящее. С 2008 года я был на десятках фанатских конвенций, и это впечатление усиливалось на каждом таком мероприятии.
Последним реальным и длительным влиянием «Сверхъестественного» на мою жизнь помимо дружбы и озарений стало осознание того, что, благодаря огромному сообществу фанатов этого сериала, я действую во благо. Соцсети бесценны. Несколько лет назад один из членов съемочной группы «Сверхъестественного» попросил меня написать в Twitter о благотворительной организации по борьбе с раком, которую он поддерживал. Поскольку я потерял жену и дорогого друга Кима Мэннерса из-за этой болезни, я был готов сделать все, что в моих силах, и, видит бог, обычный твит не был трудным делом.
В течение часа или двух после твита цифры на табло с пожертвованиями этого благотворительного фонда взлетели на тысячи долларов. Это меня потрясло. Я начал понимать, что могу не только играть и встречаться с преданными фанатами. Может быть, я здесь для того, чтобы что-то изменить, и благодаря помощи гигантской фанатской базы «Сверхъестественного» нам все под силу.
С тех пор я старался (благоразумно) собрать Семью «Сверхъестественного» (и мы действительно семья) вместе, чтобы поддержать то, что кажется достойным и полезным миру. Недавно мы выручили почти 30 000 долларов от продажи футболок с одной из моих фраз из сериала. Эти деньги пошли на еду и одежду нуждающемуся народу чероки. Я не думаю, что кто-то может себе представить, как много это значит не только для людей, которые получают помощь, но и для моего чувства нужности этому миру. Это большой мир, населенный миллиардами людей. Возможность делать что-то хорошее не только для себя – это благословение, которого мало кому из нас позволено достичь. Мне это удалось только благодаря всемирной Семье.
