Что случилось дальше, стало одной из самых удивительных историй рок-н-ролла. То, что о ней так редко вспоминают, – в лучшем случае позор, а в худшем – преступление. Когда популярность Smash взлетела до небес, крупнейшие игроки музыкальной индустрии начали пробовать водичку в пруду, который раньше считали лужей. Бретт Гуревич находился в любопытном положении, будучи одновременно исполнителем на крупном лейбле и владельцем независимого лейбла. С твердым намерением увести его из Bad Religion и Atlantic Records Бретта внезапно завалили предложениями о покупке части его бизнеса. «Мне приходили предложения почти от всех крупных [лейблов], – говорит он. – У меня были предложения от Warner, Universal, Sony. В то время [1994] одно из предложений было на пятьдесят миллионов долларов».
Одна пятерка.
«Семь нулей».
…
«За половину моей компании».
Интересующиеся лица?
«Хорошо… – говорит Гуревич, а затем на некоторое время замолкает. – Что ж, на удивление мне не кажется, что меня искушали. Но я не пошел на это. Если честно, я думаю, что это нереально. Такие большие суммы почти не имели значения. Но, кроме того, я просто не мог представить, что соглашусь. Благими намерениями дорога вымощена в ад, так ведь? Поэтому вместо этого я попытался придерживаться своих панк-ценностей, этики “сделай сам”. Я взял заем и начал как сумасшедший штамповать пластинки».
Когда Бретт Гуревич говорит, что взял «заем», он имеет в виду повторное заложение своего дома. Джим Герино вспоминает, что он предложил помочь владельцу лейбла профинансировать увеличившиеся расходы Epitaph, но Мистер Бретт «хотел сделать это сам». Сдав в залог дом, в котором жил вместе с женой и детьми, он смог взять ссуду на «пару сотен тысяч долларов». Он говорит, что «мой дом стоил не так дорого, поэтому я не мог одолжить больше». «Но, – добавил он, – этого было достаточно, чтобы двигаться дальше».
К настоящему времени музыка The Offspring звучала на каждой из радиостанций, которые Джим Герино назвал «ключевой двадцаткой» Соединенных Штатов. Группа также играла на ведущей австралийской рок-станции Triple J, а также на BBC Radio 1 в Великобритании. Заказы на Smash бесконечным потоком хлынули на бульвар Санта-Моника. Такой ажиотаж – это не уловка музыкальной индустрии, а плоды честно заработанной популярности. Три года назад Billboard и Американская ассоциация звукозаписывающей индустрии представили систему отслеживания информации и продаж Nielsen Soundscan в качестве инструмента подсчета продаж синглов и альбомов. Это освободило музыкальные магазины от необходимости предоставлять рассчитанные вручную отчеты о продажах. В свою очередь, крупным лейблам больше не нужно было прибегать к мелкому взяточничеству (одному владельцу магазина подарить новый холодильник, другому – подбросить билеты на спортивный матч), чтобы искусственно завышать недельные показатели. (По определению эта практика шла в ущерб более мелким независимым лейблам.) Nielsen также представила цифровой отпечаток для радиоэфиров, что положило конец махинациям темных личностей, которые платили многим игрокам на рынке радиовещания, чтобы те представляли фальшивые отчеты.
«К тому времени все отслеживалось с помощью цифровых технологий, так что настоящие цифры были у всех на виду, – говорит Джим Герино. – И успех The Offspring был настоящим. Вам больше не нужен был крупный лейбл. История разворачивалась у нас на глазах. Мы оказались в центре урагана. До меня пытается добраться куча людей, чтобы я устроил им встречу с группой для заключения с ними контракта. На Бретта устроили охоту, чтобы заключить сделку с Epitaph и прибрать группу к рукам. Все сходили с ума».
Но это было только начало. В 2014 году Бретт Гуревич сказал в интервью Rolling Stone, что склад-офис Epitaph «до потолка» завален записями, кассетами и компакт-дисками The Offspring до такой степени, что «выглядел как кубик Рубика». Пришлось арендовать второе здание в центре Лос-Анджелеса, также скоро заполненное до отказа. Гуревич снимал помещения в других зданиях. Когда лето 1994 года сменилось осенью, Smash продавался бешеными темпами: более ста тысяч копий в неделю. Ажиотаж был безумным – альбомы прямо с завода отправляли на центральные склады крупных магазинов.
The Offspring узнали о хаосе в офисах Epitaph только из вторых рук. Задолго до того, как группа объединилась с Epitaph, чтобы стать Давидом, который внезапно одолел Голиафа, Декстер Холланд посетил компанию Бретта Гуревича, чтобы помочь с обзвоном радиостанции колледжей и музыкальных магазинов. Но теперь, когда штат лейбла разросся и этим занимались сотрудники, The Offspring спокойно уехали на гастроли. Грег «К» вспоминает: «Мы знали, что происходит, но полтора года почти безвылазно были в турне. Мы побывали в Штатах, затем в Европе, а затем в Японии и Австралии, приезжали домой на пару недель, а потом все по новой. Гастролей было больше и больше. В Штатах мы устроили тур по клубам. А потом мы заглянули в театры и клубы побольше. А к концу мы уже выступали на стадионах. Это было довольно загруженное время».
В 1994 году невозможно было прочитать о Green Day без упоминания The Offspring. Это был панк-эквивалент The Beatles и Rolling Stones; или американский аналог Sex Pistols и The Clash. Нудлз до сих пор хихикает, воспоминая, как во время одного из турне ему на глаза попался журнал со статьей «Green Day против The Offspring». «В основном это были просто картинки и домыслы. Я подумал, что это самая смешная вещь на свете, но журналистика, конечно, хромала». (В этом гитарист прав. «Любите ли вы Green Day или плевать на них хотели, одно можно сказать наверняка – у них в запасе есть интересная история, которую они могут рассказать, а их настроение меняется так же часто, как цвет их волос!» – вот типичное предложение из подобных статей, так что комитет Пулитцеровской премии может не беспокоиться.) Независимый статус The Offspring означал, что их терпели, а иногда даже приветствовали более воинственные члены панк-племени. Если бы группа захотела выступить в 924 Gilman Street, то им бы никто не мешал, хотя, как сказал в 1995 году один из отцов-основателей клуба Rolling Stone: «Green Day тусовались на панк-сцене, но их музыка не была панком; музыка The Offspring была панк-музыкой, но они не зависали на панк-сцене».
Но порой градус соперничества действительно ощущался. Во время выступления Декстера Холланда и Рона Уелти на Live 105, современной рок-радиостанции в Сан-Франциско, не очень осведомленный диджей представил ребят как участников Green Day. В качестве возмездия Холланд призывал слушателей присылать самые вульгарные факсы, которые они только могли придумать, и самые жесткие получат пару билетов на концерт группы в Filmore следующим вечером. Затем он прочитал послания победителей в прямом эфире. (Сами Green Day также участвовали в этом «ожесточенном» соперничестве. Осенью 1994 года на сцене лондонской Astoria Билли Джо Армстронг велел фанату в футболке The Offspring, который присоединился к группе на сцене, «снять эту гребаную футболку». В качестве компенсации он получил одежду с символикой Green Day.) На вечернем шоу в Filmore The Offspring также проинструктировали членов команды раздать бесплатные билеты фанатам, которые искали спекулянтов перед входом в зал.
