«Обычно в отделе A&R одни будут за, другие против, – говорит он. – Вы должны помнить, что в то время альбом The Muffs еще даже не вышел и что на мейджорах не было панка, кроме материала, выпущенного в 70-х и начале 80-х… Кто-то из отдела артистов и репертуара говорил мне: “Почему ты хочешь заключить контракт с панк-рок группой? Такое никто не купит”. Я очень хотел донести до них мысль: “Я считаю, что есть сто тысяч классных ребят, которые помнят, что такое панк-рок, и которым, как и мне, он понравится”. Поэтому я носился по округе и говорил: “Если вы дадите мне двести тысяч долларов, чтобы заключить контракт с этой группой, мы заработаем четыре или пять долларов за пластинку и останемся в небольшом плюсе. Я знаю, что мы продадим сто тысяч альбомов”. Было очевидно, что этой группе есть что сказать и что они найдут своего слушателя».
Крупные звукозаписывающие компании охотятся стаями. Стоит группе мало-мальски поднять шум, как хищники музыкальной индустрии начинают рыскать. В то время как другие панк-рок группы их возраста и масштаба игнорировались, именно в Green Day внезапно поверили воротилы индустрии. К троице приходили свататься несколько женихов. К тому времени, когда Роб Кавалло получил разрешение от Warner Bros. начать охоту за подписями музыкантов, последние уже встретились с представителями Geffen и Columbia Records. За исключением одной немаловажной детали, Warner Bros. были всего лишь третьей корпорацией с большими деньгами на руках. Но у Роба Кавалло было секретное оружие – его звали Роб Кавалло.
Green Day успокаивал тот факт, что обе стороны одного возраста и разделяли схожие музыкальные вкусы. Интерес ребят вызвала работа Кавалло с группой The Muffs, которую они очень любили. Узнав, что их поклонник также заключил контракт с этой группой, они спросили: «И вы провернули это на крупном лейбле?» – «Да». – «Что ж, нам это очень нравится, и мы очень уважаем это, потому что это первая панк-группа или поп-панк группа, которая просочилась на крупный лейбл». Кавалло понимал, что Green Day начинают смотреть на него как на человека, чьи слова не расходятся с поступками. Фрэнк Райт II в течение многих лет говорил группе своего сына, что они должны подписать контракт с Warner Bros. Его не смущала смехотворность этой идеи, даже когда о группе никто не знал. Причина его предпочтения была проста: Warner Music сотрудничали с ZZ Top, а он был большим поклонником этих бородачей, лабающих блюз-рок.
В конфетно-букетный период Роб Кавалло и Green Day встречались несколько раз. Во время визита в их очень скромный дом в Беркли продюсера пригласили в гостиную с грязно-белыми стенами и журнальным столиком, усыпанным мусором. Ведро перевернули вверх дном в надежде, что оно может послужить стулом. «Сойдет», – подумал он и сел. Следуя поговорке «мой дом – ваш дом», группа разделила с гостем косячок. Узнав, что Кавалло знает песни The Beatles, Билли Джо Армстронг вручил ему гитару и попросил сыграть «Help!». Как оказалось, продюсер с детства был помешан на «Ливерпульской четверке» и мог сыграть любую из их песен. Несмотря на тяжелый дурманящий туман в воздухе, Кавалло не утратил навыков игры. В течение следующего получаса Green Day проверяли гостя, выкрикивая названия песен, приписываемых Леннону и Маккартни, явно впечатленные тем, что Кавалло не требовал времени на раздумья. Довершил он это парочкой старых блюзовых мелодий. К этому моменту еще на заключившая контракт группа подумала, что с их гостем, пожалуй, можно состоять не только в деловых отношениях.
Робу Кавалло удалось очаровать Green Day, но это само по себе не достаточная причина, чтобы ударить по рукам. Помимо контракта на звукозапись с крупным лейблом у группы было еще одно требование к Warner Bros. – они хотели фургон для гастролей. Обеспокоенный тем, что ему грозила опасность потерять добычу, Кавалло вспоминает, как судорожно придумывал способ во что бы то ни стало убедить Ленни Уоронкера согласиться на это. Позже он узнал, что его босс одобрил предложение, поскольку был впечатлен готовностью группы гастролировать без поддержки звукозаписывающей компании. В прошлом году Green Day отыграли сто двадцать два концерта по всем Соединенным Штатам, а также в Канаде и Европе. Он интуитивно догадался, что троица не рассматривала контракт с Warner Bros. как легкий билет в сладкую жизнь.
«Столько гастролировать на собственные деньги – невероятный подвиг, – говорит Кавалло. – Из-за этого я сильно их зауважал. Чего-чего, а немного комфорта они точно заслуживали. Было здорово, что группа попросила об этом, а не сказала: “Хорошо, хорошо, дайте нам гастрольный автобус, чтобы мы путешествовали на стиле. О, а еще мы хотим билеты в первый класс самолета”. Green Day были настоящими работягами, и я симпатизировал им гораздо больше, чем волосатым группам [метал-группы]. Когда я передал их просьбу Ленни, он сказал: “Знаешь что? Это круто, давай дадим им этот гребаный фургон”… Мы дали им двадцать тысяч на фургон, и вот так они и подписали с нами контракт».
(Многие люди, давшие интервью для книги, без подсказки упоминают фургон Green Day – переделанную библиотеку на колесах, в которой отец Тре Кула возил группу по стране (он же занимался «прокачкой» автомобиля). «Букмобиль» стал культовым артефактом панк-рока. В течение многих лет после вывода из эксплуатации автомобиль стоял возле дома Фрэнка и Линды Райт в округе Мендосино. «Он стоял там и ждал, готовый вновь рвануть в путь, если понадобится», – вспоминает Лоуренс Ливермор.)
«Дезертирство» Green Day сразу же стало предметом горячих споров. Для защитников чистоты панк-рока нет преступления более ужасного, чем уход любимой группы на крупный лейбл, поэтому возмущение было вполне ожидаемым. Будет уместно вспомнить, какой шквал критики обрушивался на артистов, которые отказались от своего подпольного статуса. В этом отношении ни одной группе не прилетало так сильно, как Green Day. Для многих фанатов их решение присоединиться к Warner Bros. означало нечто большее, чем просто уход из дружного сообщества, – это был, не побоюсь этого слова, отказ от гражданства Народной Республики Панк-Рок. Конечно, так и хочется сказать этим воинствующим балбесам: «Какое ваше дело? Займитесь своей жизнью!», – но в то же время неразумно трактовать эту реакцию, вызванную исключительно мотивами благочестия. Ведь многие искренне верили, что Green Day оказали их субкультуре медвежью услугу.
«Я понимал и уважал это собственническое чувство, которое было у фанатов по отношению к любимым группам и культуре, – говорит Майк Дернт. – Но у нас-то больше ничего не было. Многим ребятам было на что опереться, и они вели себя лицемерно. Я говорил им: “Повозмущайся мне еще, когда у тебя под жопой целый долбаный трастовый фонд”. Мне приходилось спать в кузове грузовика, понимаете? Для меня “продаться с потрохами” – значит согласиться на творческий компромисс, ведь для меня нет ничего важнее этих песен. Тогда мы защищали их ценой своих жизней, и мы защищали друг друга. Это может звучать глупо, но я всегда думал, что “группа” – это когда вы объединяетесь и делаете что-то вместе. Билли, Тре и я взяли на себя обязательство друг перед другом довести дело до конца, потому что знали – это самая важная миссия в нашей жизни».
«Я никогда не думал плохо о Green Day из-за того, что они заключили контракт с Warner Brothers, – говорит Бретт Гуревич. – Я думаю, это глупости. Green Day – группа из Ист-Бэй, и они ни на йоту не изменили свою музыку, когда подписали контракт с Warner. И как лейбл Warner имеет большое наследие. Они выпускали всех: от Devo до Джими Хендрикса и от REM до Тома Уэйтса [через филиал Asylum]. Среди мейджоров у них была самая лучшая репутация. Плюс, как бы то ни было, я смотрю на это так: лейбл есть лейбл. Но тогда для панков было очень модно проявлять воинственность в подобных вещах, хотя явно никто из них не помнит, что Sex Pistols выпускались на крупном лейбле».
