«Разумеется, я очень обрадовался звонку, – говорит Бейкер, – и, конечно же, сразу согласился попробовать. Не сказал бы, что передо мной стоял сложный выбор между Bad Religion и REM. Очевидно, что работа на REM была высокопрофессиональной и престижной, но все же там мне светило место лишь вспомогательного участника. Я не сразу стал полноправным участником Bad Religion, но понимал, что после фазы знакомства и выступлений на гастролях у меня был шанс. Понять, ладим ли мы, – это важный элемент работы в панк-рок группе. В каком-то смысле это важнее, чем научиться чему-то новому. Я был невероятно польщен тем, что REM связались со мной, когда могли выбрать кого угодно из буквально сотен музыкантов. Но с Bad Religion это звучало, скорее, так: “Ну, давайте попробуем. Посмотрим, сработает ли”. Вот почему я решил примкнуть к ним».
Осенью 1994 года, заменив Бретта Гуревича на Брайана Бейкера, Bad Religion потеряли автора песен, но приобрели гитариста. В рамках единственной репетиции стало ясно, что смена состава немедленно исправит фундаментальный недостаток музыки группы. По правде говоря, когда дело доходило до гитарных соло, Bad Religion показывали ужасающую несостоятельность. В те дни, когда они с ветерком мчались через такие песни, как «I Want to Conquer the World», это не имело значения. С тех пор группа прогрессировала во всех аспектах своей музыки, за исключением этой области. Шершавое гитарное соло Уэйна Крамера, когда-то бывшего участником MC5, во вступительной песне «Incomplete» альбома Stranger Than Fiction лишь сильнее подчеркивало возможности, которые откроются с приходом умелого музыканта. На фоне техничного гитариста также стали заметны недостатки Грега Хетсона и Бретта Гуревича. С прибытием Брайана Бейкера Bad Religion больше не требовалось с боем прорываться через мелодический проигрыш песни, в то время как слушатели затаив дыхание ждали, пока Грег Граффин вновь не начнет петь. Один из самых техничных и талантливых соло-гитаристов панк-рока вдохнул новую жизнь в музыкальные аранжировки группы.
Сразу после этого Брайан Бейкер снова получил статус гастролирующего музыканта. Автор вспоминает, как в это время гитарист шутил о своем решении примкнуть к Bad Religion, а не служить REM: «Я всю жизнь был на мели, так зачем менять это сейчас?» Но, справедливости ради, это говорил человек, который в начале года возился с репетиционной точкой, а вскоре наяривал панк-рок на Парк-авеню. Аудитория группы, членом которой он вскоре станет на постоянной основе, была больше, чем у любого коллектива, с которым ему доводилось играть в прошлом. Когда Bad Religion отправились в тур для продвижения Stranger Than Fiction, Бейкер побывал в Европе, где играл в крупнейших клубах города. Группа нередко выступала перед толпой в две тысячи человек каждую ночь. Такой ажиотаж не в последнюю очередь был вызван Green Day, которые двигали панк-рок вперед семимильными шагами.
Green Day впервые гастролировали с Bad Religion во время тура группы по США и Мексике осенью 1993 года. Это турне стало своего рода обрядом посвящения для трио из Беркли. Их быстрорастущая аудитория была моложе, чем у хедлайнеров, и отличалась более равным балансом парней и девушек. Как правило, их фанаты приходили рано, а в некоторых случаях уходили еще до того, как хедлайнеры приступали к работе. Из города в город Green Day возил Фрэнк Райт II, отец Тре Кула. Он также занимался разведением и продажей щенков бассет-хаунда, которых демонстрировал на домашней кассете. Грегу Хетсону этого было достаточно, чтобы раскошелиться на своего первого питомца. Он назвал его Гейлордом.
«Green Day правда замечательные ребята, – говорит он. – Я следил за ними в том [американском] туре и просто знал, что они выстрелят. Не мог сказать, насколько мощно, но я точно знал, что в них что-то есть».
Последним пунктом в турне по Северной Америке стал клуб Warfield в Сан-Франциско. Примечательно, что это трио во второй раз выступало в Городе у залива. Несмотря на это, две с половиной тысячи человек были рады вновь приветствовать музыкантов во время их сорокаминутной части концерта. «Полный аншлаг!» – воскликнул один из зрителей. «Эта песня о тебе, приятель», – ответил Билли Джо Армстронг, когда группа начала играть «Chump». Бретт Гуревич вспоминает, как Green Day играли песни во время саундчека и он вместе с группой слушал записи новых треков. «Мы хорошо провели время, – говорит он. – Я никогда не забуду, как услышал все эти замечательные песни… Это были действительно хорошие времена. У меня были детишки, тогда совсем малые, и они приходили к нам в гости на гастроли. Хороший тур. Это было прекрасное время для музыки».
Возможно, подгоняемый тогдашним стремлением заграбастать все панк-рок группы в Калифорнии, Мистер Бретт, конечно же, ясно дал понять, что трио Ист-Бэй будет желанным пополнением в семье Epitaph. Хотелось бы думать об этом как о судьбоносном и взаимовыгодном сотрудничестве. По правде говоря, Бретт не особо мудрствовал. «Я любил Green Day, так что, наверное, пытался заключить с ними контракт, – говорит Гуревич. – Но не знаю, насколько они были готовы согласиться. Тогда мы были просто друзьями. Я был в туре с Bad Religion и руководил лейблом, так что на самом деле это не имело большого значения».
(В свою очередь, Билли Джо Армстронг сказал автору в 2004 году, что для Green Day вопрос о выборе лейбла, ради которого они уйдут из Lookout! был ключевым. «Мы иначе смотрели на проблему “продаться с потрохами”, – сказал он. – На наш взгляд, уход на мейджор-лейбл не был предательством. Свалить на более крупный независимый – вот это подло. Если бы мы ушли на Epitaph, лейбл, который нас хотел и который я уважаю, мы бы посчитали это большим предательством Lookout! чем контракт с мейджором».)
В любом случае жизнь на бульваре Санта-Моника била ключом. Летом 1994 года, менее чем за месяц, Epitaph выпустил два альбома, поднявших общий уровень американского панк-рока до стероидных высот. В день летнего солнцестояния лейбл представил Let’s Go – второй альбом группы Rancid, в состав которой входили Тим Армстронг и Мэтт Фриман. Некоторые люди, у которых я взял интервью для этой книги, утверждают, что Rancid украли сердечко Бретта Гуревича. Сам он отрицает это, говоря, что «я люблю все свои группы», но считает Тима Армстронга «Бобом Диланом панк-рока». По крайней мере, группа складывает свои истории в настоящей американской традиции. В своих прекрасных и человечных песнях они рисуют подробнейшие сцены жизни из неблагоприятных уголков США – например, гетто Тендерлойн из Сан-Франциско или сам Ист-Бэй. В 1994 году они состряпали пластинку в поразительно короткий срок. Спродюсированный Гуревичем, альбом Let’s Go умудряется разрядить в слушателя двадцать три песни менее чем за сорок пять минут, причем почти половина из них длится менее двух минут. Верная своему девизу – «мы не страдаем херней», – группа записала второй альбом, снискавший любовь публики, менее чем за неделю, по четыре песни в день.
Rancid также подсвечивали одно из ключевых различий между панк-роком из Восточного залива и его эквивалентом из Южной Калифорнии: класс. Американцам нравится делать вид, будто в их стране не существует классовой системы, но это не так. К 1990-м годам панк-группы из Лос-Анджелеса и округа Ориндж, как правило, относились к среднему классу. Часто они получали среднее профессиональное и высшее образование. В пяти часах езды на север по межштатной автомагистрали номер пять варианты были скромнее. Билли Джо Армстронг однажды сказал автору, что, если бы не панк, он, вероятно, устроился бы «мастером по ремонту телевизоров или чистильщиком бассейнов». «Некоторые из моих друзей так и работают», – беззаботно сказал он, будто его не смущала перспектива такой карьеры. Green Day не росли в тепличных условиях, но, по сравнению с Rancid Green, были словно почетные гости в белоснежных сюртучках на королевском приеме. Тем более примечательно, что Let’s Go стал первым альбомом Epitaph, включенным в чарт Billboard Hot 200, хотя и на скромной девяносто седьмой позиции.
