Афины получали существенные средства на общественные нужды от портовых сборов, налогов на продажи, серебряных рудников и взносов от союзников. В числе самых заметных архитектурных сооружений V–IV вв. до н. э. – здания, построенные на общественные средства, полученные из этих источников. Размеры этих общественных зданий обычно соответствовали назначению построек, как в комплексе зданий на западной окраине агоры, в которых собирался Совет пятисот и где хранились государственные архивы. Поскольку заседания проходили на открытом воздухе на склоне холма, высящегося над агорой, требовалось соорудить лишь трибуну для оратора. Но в 447 г. до н. э. с подачи Перикла было начато большое строительство на вершине Акрополя, столообразной возвышенности в центре города близ агоры. В течение следующих 15 лет афиняне финансировали строительство огромных Пропилей – монументального входа с несколькими воротами, воздвигнутого над широким проходом у западной оконечности Акрополя, и новый храм Афины, Парфенон, укрывший высокую статую богини (илл. 6.2). Общая стоимость этих зданий почти равнялась суммам поступлений от союзников за несколько лет – феноменальные расходы для древнегреческого полиса независимо от того, поступали ли средства из внутренних или внешних источников. Программа была столь дорогостоящей, что политические противники Перикла обрушились на него в народном собрании, упрекая в растрате общественных фондов. Ученые расходятся во мнении, сколько средств на эту строительную программу было взято из выплат Афинам от союзников по Делосскому союзу – если вообще подобное имело место, – так как финансовая документация той эпохи неполна и неоднозначна. Некоторые средства определенно были взяты из финансовых резервов храмов богини Афины, в которых, как и в храмах других богов по всей Греции, накапливались и частные пожертвования, и общественные средства. Независимо от того, на какие средства они были построены, новые здания впечатляли не только своей стоимостью, но также и тем, что их размеры, декор и обширные открытые пространства вокруг представляли яркий контраст с архитектурой частной застройки Афин V в. до н. э.
Название нового храма Афины на Акрополе – Парфенон – означает «дом богини-девы». До этого на Акрополе стоял храм в честь Афины Полиады («хранительницы города»). Центром этого старого храма было оливковое дерево, считавшееся священным символом богини, которая в этой ипостаси покровительствовала процветанию сельского хозяйства и, следовательно, самому существованию афинян. Храм Афины Полиады был сильно разрушен, когда персы разграбили и сожгли Афины в 480 и 479 гг. до н. э. Афиняне специально на 30 лет оставили Акрополь в руинах как напоминание о жертвах, которые понесла в той войне их родина. Когда по настоянию Перикла народное собрание решило восстановить храмы на Акрополе, оно, по-видимому, изначально полагало восстановить святилище с оливковым деревом, а не строительство Парфенона. Этот выдающийся новый храм был возведен в честь воинской ипостаси Афины, божественной покровительницы афинской военной мощи. Внутри Парфенона находилась отделанная золотом и слоновой костью статуя более 10 метров высотой, изображающая богиню в доспехах, держащую в простертой руке двухметровую статую богини победы – Ники.
Как и все греческие храмы, Парфенон служил домом божества, а не местом собрания верующих. В общем плане Парфенон следует стандартной архитектуре греческих храмов: прямоугольное помещение с дверями на приподнятом основании, схема, которую греки, возможно, заимствовали у каменных храмов Египта. Со всех сторон корпус был огражден колоннами. Колонны были выполнены в строгом дорическом стиле, в отличие от более вычурных ионического или коринфского стилей, имитации которых часто можно увидеть в современных зданиях (например, в коринфском стиле выполнен фасад здания Верховного суда в Вашингтоне). В храм могли входить только жрецы и жрицы, но публичные религиозные церемонии проводились у алтаря близ восточной стороны храма.
Парфенон выделялся не только размером и стоимостью, но был поистине примечателен новизной изощренных архитектурных решений и сложным скульптурным декором. На постройку храма длиной 70 и шириной в 30 метров ушло около 20 000 тонн аттического мрамора. С торцов его окружают восемь колонн вместо обычных шести, характерных для дорического стиля, а по сторонам – 17 колонн вместо обычных 13. Такие масштабы создают внушительный облик храма, передавая ощущение мощи. Одно из объяснений малозаметных особенностей конструкции Парфенона, которое разделяют не все ученые, основано на том, что совершенно прямоугольные формы для человеческого взгляда на деле слегка искривлены. Согласно этой теории, строители храма специально применяли незаметные искривления и уклоны, чтобы все линии казались совершенно прямыми. Колонны поэтому сделали слегка утолщенными посередине, угловые колонны установлены слегка наклонно и чуть ближе друг к другу, а основание слегка выгнуто. Эти технические ухищрения придали Парфенону вид правильный и стандартный, чего нельзя было бы добиться, если бы все элементы были строго линейными. Преодолевая естественные искажения, сложная архитектура Парфенона утверждает способность человека выстроить порядок из природного беспорядка.
Скульптуры, украшавшие Парфенон, также смело возвещали об убежденности афинян в том, что город пребывает в близких отношениях с богами и наслаждается их благосклонностью: в последнее афиняне твердо верили. Вдоль всего здания, над колоннами, шли скульптурные рельефы, а с торцов здания скульптурные группы располагались в треугольных пространствах под крышей (фронтонах). Такие украшения были типичны для дорического стиля, но скульптура Парфенона была уникальна. Рельефы в верхней части стен внутри портика, образованного колоннадой, представляли собой непрерывную композицию из череды фигур. Такой тип непрерывного фриза обычно был свойствен зданиям ионического стиля. Сочетание ионического фриза с дорическим храмом было ярким отходом от архитектурной традиции, призванном привлечь внимание к этой детали даже несмотря на то, что с уровня земли рассмотреть фриз было трудно. Вероятно, фриз Парфенона изображал афинский религиозный обряд, когда процессия граждан восходила на Акрополь, чтобы принести в дар Афине в ее святилище с оливковым деревом новые одежды, сотканные специально отобранными афинскими девушками, хотя высказывалось и мнение, что на фризе изображен сюжет мифа о легендарном Эрехтее, принесшим в жертву своих дочерей ради спасения города в дни бедствий. Изображающий процессию в движении, подобно киноленте в камне, фриз запечатлел мужчин, скачущих на горячих конях, женщин, несущих священные предметы, и богов, собравшихся у головы процессии и взирающих на поклоняющихся людей. Как было принято в скульптурном декоре греческих храмов, фриз светился сияющими металлическими вставками, например на поводьях всадников, и яркими красками, оживляющими фигуры и фон.
Ни в одном другом городе храмы не выходили за пределы своего традиционного назначения – прославления и воздаяния почестей божествам-покровителям общины, и нигде их не украшали изображениями граждан города. Фриз Парфенона – уникальное сообщение об отношениях между Афинами и богами, изображающее граждан в обществе богов, пусть даже боги на фризе отделены и, возможно, даже невидимы для изображенных в процессии людей. Храм, украшенный изображениями людей, пусть даже идеализированных граждан великолепных форм и красоты, равносилен притязанию на особую интимность отношений между полисом и богами. Это свидетельство доверительности отношений, благосклонно дарованной афинянам богами. Вероятно, в притязании на такую доверительность проявилась афинская интерпретация своей особой роли – в защите греческого цивилизованного образа жизни, достижении верховенства в мощном морском союзе и контроле над доходами, поступающими от торговых сборов, серебряных рудников и взносов союзников, сделавшими Афины богаче всех своих соседей в материковой Греции. Парфенон, как и другие здания, воздвигнутые в рамках строительной программы Перикла, воздает почести богам, с которыми ассоциируется полис, и выражает мнение афинян о благосклонности богов к их державе. Наш успех, сказали бы афиняне, подтверждается тем, что боги были на нашей стороне.
