– Мам…
– Опоссум, я так рада, что у тебя все хорошо, что ты проводишь время с Дженет, и я понимаю, сейчас мальчику трудно без гаджетов. В общем, я подумала, ты это заслужил. Мы это заслужили. Ведь правда?
– Мам…
За сдвижной дверью огни «Эдем-недвижимости» мерцают, как будто их несет подводное течение.
– Мам, для нее нужен вай-фай.
– А? – Банни отпивает вина. Плечи у нее опускаются. – Вай-фай?
В субботу он идет на каток, сидит на скамейке высоко над конькобежцами, включает свой новый планшет и подключается к беспроводной сети. Полчаса тот загружает обновления. Потом Сеймур смотрит десяток роликов с Иерархом, все, какие смог найти, и когда вспоминает про Марианнино приглашение, уже четвертый час. Сеймур быстрым шагом проходит квартал. На углу Лейк-стрит и Парк-стрит установлен контейнер для возврата книг, раскрашенный под сову.
Это толстый цилиндр, расписанный серой, коричневой и белой краской, так что сова как будто сидит, прижав крылья. На лапах у нее когти. Огромные желтые глаза смотрят вперед, на груди как будто галстук-бабочка. Бородатая неясыть.
Поперек дверцы надпись: «ПОЖАЛУЙСТА, ВОЗВРАЩАЙТЕ КНИГИ СЮДА». На груди:
ЛЕЙКПОРТСКАЯ ПУБЛИЧНАЯ БИБЛИОТЕКА.
СОВЕТ СОВЫ: ЧИТАЙТЕ КНИГИ!
Дверь библиотеки открывается, быстрым шагом выходит Марианна с ключами и сумкой. Красная парка застегнута не на ту пуговицу, на лице обида, досада, злость или все это разом.
– Ты пропустил церемонию. Я всех приглашала.
– Я…
– Я тебе дважды напомнила, Сеймур.
Нарисованная сова смотрит на него укоризненно. Марианна поднимает воротник.
– Знаешь, – говорит она, – ты не один в мире, – садится в «субару» и уезжает.
Апрель теплее, чем должен быть. Сеймур больше не ходит в библиотеку, пропускает заседания Клуба экологического просвещения, избегает встречаться с миссис Твиди на переменах. После школы он сидит на парапете за катком, где ловится вай-фай, и выискивает ролики Иерарха в более темных закутках интернета. Люди – это истребители всего живого, говорит тот. Всем экосистемам, в которые мы вступаем, мы наносим непоправимый вред, теперь на очереди вся Земля. Скоро мы начнем истреблять друг друга.
Одну в унитаз, другую в раковину – Сеймур перестает принимать буспирон. Несколько дней все тело ломит. Потом он чувствует, что очнулся. Чувства обостряются. Мозг ощущает себя радарным телескопом, ловящим свет из самых далеких уголков вселенной. Всякий раз, выходя на улицу, Сеймур слышит, как облака шуршат по небу.
– Как так вышло, – спрашивает однажды Дженет, отвозя его домой, – что ты ни разу не попросил познакомить тебя с моими родителями?
Мимо проезжает мусоровоз. Где-то собираются воины Иерарха. Сеймур чувствует, что в нем назревает метаморфоза; как будто что-то ломается на молекулярном уровне, перестраиваясь в нечто совершенно новое.
Дженет останавливается перед их домом. Сеймур сжимает руки в кулаки.
– Я говорю, а ты не слушаешь! – возмущается она. – Что с тобой такое?
– Со мной ничего.
– Вот что, Сеймур, вылезай из машины.
Нас называют боевиками и террористами. Говорят, что для перемен требуется время. Однако времени нет. Мы не можем больше жить в мировой цивилизации, где богатым дозволяется верить, будто их образ жизни останется безнаказанным, будто они могут потреблять, что пожелают, и выбрасывать, что пожелают, будто катастрофа их не затронет. Знаю, прозреть нелегко и неприятно. Мы должны быть сильными. Грядущие события станут для нас испытанием, которое мы не можем пока вообразить.
Внизу мигает ссылка: «Присоединиться. Присоединиться. Присоединиться».
Сеймур изучает ближайшие к их с Банни домику таунхаусы «Эдем-недвижимости», находит тот, чьи владельцы точно в отъезде. Пятнадцатого мая, когда Банни на обеденной смене в «Пиг-энд-панкейк», он проходит через задний двор мимо яйцевидного валуна, перелезает через ограду и, перебегая в тени, дергает окна. Одно оказывается незапертым. Сеймур забирается в дом и стоит в полутьме.
Часы на плите озаряют кухню зеленоватым светом.
Модем в передней. Рядом прилеплена бумажка с названием сети и паролем. Несколько мгновений Сеймур стоит в чьей-то чужой жизни. На дверце холодильника магнитик: «Пиво – вот ради чего я просыпаюсь каждый вечер». На буфете семейная фотография в рамке. В кухне еще чувствуется запах кофе и медленноварки, в которой готовили на прошлых выходных. На полу пустая собачья миска. У двери висят в рядок четыре горнолыжных шлема.
В магазине покупатели толкают тележки с яркими упаковками, не понимая, что стоят под готовой рухнуть плотиной. Торт с синими и желтыми звездами и надписью «Поздравляем, Сью!» идет с семидесятипроцентной скидкой. В очереди к кассе Сеймур стоит в наушниках.
Вернувшись с работы, Банни снимает туфли и спрашивает:
– Что это?
Сеймур кладет на тарелки два кусочка торта и приносит синюю умную колонку.
Банни смотрит на него:
– Я думала…
– Проверь.
Она наклоняется к колонке:
– Привет.
Зеленый огонек рисует кольцо по ободу.
Привет. В голосе слышен легкий британский акцент. Меня зовут Максвелл. А тебя?
Банни прижимает ладони к щекам:
– Меня зовут Банни.
Рад знакомству, Банни. С днем рождения. Чем я могу быть сегодня полезен?
Банни смотрит на Сеймура, открыв рот.
– Максвелл, я хотела бы заказать пиццу.
Отлично, Банни. Какого размера?
– Большую. С грибами. И колбасой.
Минуточку, говорит колонка. Зеленый огонек бежит по кругу, Банни улыбается своей прекрасной обреченной улыбкой, а Сеймур чувствует, как мир вокруг него проседает еще немного.
Через неделю Дженет паркует «ауди» в центре. Они покупают мороженое, и Дженет говорит девушке за прилавком, что кафе лучше заменить пластиковые ложечки на биоразлагаемые, а девушка спрашивает:
– Так вам с посыпкой или без?
Они сидят на валунах перед озером, едят мороженое, и Дженет фотографирует на телефон. Слева от них, на парковке перед пристанью для прогулочных катеров, стоит тридцатидвухфутовый жилой автофургон со слайдерами
[26] по обеим сторонам и двумя кондиционерами на крыше. Оттуда выходит мужчина с пудельком на поводке и идет вдоль озера.
– Когда все крахнет, – говорит Сеймур, – такие, как он, сдохнут первыми.
