– Таких штук в природе точно не существует, но ты продолжай гадать, – со смехом ответил он.
– Ты ведь не скажешь мне, кто ты есть на самом деле, да? – разочарованно спросила она.
– Так гораздо веселее. А кстати, кем бы хотела стать ты, Анна Эверделл?
– Я собираюсь стать врачом, – ответила девочка.
– Ах вот оно что, – сказал Аттис, как будто ее ответ удивил его.
– Это достойная работа. Я бы хотела помогать людям, – добавила Анна с вызовом. – Поэтому я сейчас пойду на урок. Кое-кто хотел бы сдать экзамены на отлично.
– Не уходите, доктор Эверделл. Сыграйте для меня, – вновь принялся упрашивать ее Аттис. – Ты должна играть на публике. Ты когда-нибудь выступала перед настоящей аудиторией? Ведь у тебя талант.
– Я не играю для других, я играю для себя. – С этими словами Анна вновь схватилась за свою сумку.
Тетя никогда не поощряла ее выступать перед публикой и даже как-то упомянула, что девочка недостаточно хороша для такого рода вещей.
– Зарывать свои таланты в землю просто нечестно, – заметил Аттис. – Мы обязаны делиться ими. Вот я, например, с удовольствием делюсь остроумием и обаянием с окружающими.
– Я благодарна судьбе за то, что ты делаешь для нас, – парировала Анна.
– Как, наверное, тяжело быть тобой, – насмешливо ответил молодой человек. – Так много талантов, так много тревог, которыми ты не можешь поделиться.
– Как, наверное, тяжело быть тобой. Ты такой милый и в то же время такой козел.
– О нет, это как раз совсем не трудно.
– А знаешь, что еще совсем не трудно?
– Что же?
– Встать и уйти. – Анна резко развернулась, взмахнув волосами.
Закрыв дверь перед носом у Аттиса, Анна вдруг поняла, что улыбается. Тревожный знак. Девочка быстро сменила улыбку на сердитую гримасу, напомнив себе, что молодой человек бесцеремонно ворвался в музыкальный класс, помешал ее занятиям музыкой, обошел ее с помощью магии и начал наседать на нее по поводу публичного выступления. Какое ему дело до того, играю я для себя или для публики? В течение стольких лет ей приходилось защищать свою музыку от тетиных нападок; поэтому последнее, чего бы хотелось Анне, – это делиться ею с учениками школы, людьми, которые годами высмеивали и игнорировали ее. Музыка была тем немногим, что принадлежало только ей, и девочка не собиралась выставлять ее напоказ по совету мальчика, которому Анна не доверяла и которого не понимала. Особенно учитывая тот факт, что сам он не горел желанием делиться с ней чем бы то ни было.
– Мы идем на вечеринку к Лидии, – объявила Эффи за обедом.
– Я правда не могу… – начала было Анна, но Эффи тут же сунула ей в лицо какой-то постер.
Это было объявление о проходящей в выходные научной ярмарке в Рединге.
– Идея-то даже не моя, – сказала в свою защиту Эффи. – А Мэнди. Оказывается, она еще более коварна, чем я могла надеяться. План идеальный, Анна. Ты скажешь своей тете, что хотела бы посетить эту ярмарку, а мама Мэнди любезно согласилась отвезти туда вас обеих. Твоя тетя может позвонить маме Мэнди, и та все подтвердит. Они также могут обсудить ваши совместные походы на дополнительные занятия после школы, тем самым подтвердив еще одну ложь. Настоящий же план состоит в том, что вы с Мэнди приедете в Рединг в субботу утром, а там сядете на обратный поезд до Лондона, где я вас встречу. Ты можешь остаться у меня на ночь и уехать только в воскресенье утром, чтобы успеть на рандеву с мамой Мэнди. Всегда пожалуйста. – Произнеся последнюю фразу, Эффи отвесила низкий поклон.
Анна посмотрела на Мэнди – в глазах девушки читалось раскаяние.
– Эффи уверена, что пришло время нам немного развеяться, – виновато сказала она. – Это наш шанс.
– Я не совсем уверена… – Анне казалось, что в их «идеальном» плане слишком много дыр.
– Селена прошлой ночью вернулась домой, – как бы вскользь заметила Эффи.
– Правда? – Сердце Анны забилось быстрее.
– Она отчаянно хочет с тобой повидаться. Она переживает за тебя, – добавила Эффи.
– Переживает? – переспросила Анна. – Ты рассказала ей о вьюнке?
– Ты же не против? – виновато уточнила Эффи. – Оно как-то само вырвалось. Мы с Селеной немного выпили… Она, конечно, пришла в ярость и хотела тут же отправиться к твоей тете, но нам с Аттисом удалось ее отговорить. В конце концов она согласилась, что идея с противоядием была неплохой. Селена уверена, что обойти твою тетю можно только хитростью.
– Все в порядке. – Анна постаралась скрыть свое раздражение.
В каком-то смысле новость о том, что Селена была в курсе происходящего, девочку даже обрадовала. Не нужно будет рассказывать все самой. Очередная ссора Селены с тетей не привела бы ни к чему хорошему. Селена ничем не могла помочь Анне. Или все же могла? На секунду девочка представила, как сбегает с Селеной, Эффи и Аттисом в Нью-Йорк или какое-нибудь другое столь же отдаленное место, становится членом их семьи. Анна нащупала в кармане свой науз и отпустила эту мечту. Глупость какая-то. Девочка не могла так просто взять и сбежать. И несмотря ни на что, она не могла бросить тетю. Анне просто нужно было увидеть Селену, вот и все, – возможно, Селена могла бы помочь; возможно, она могла бы дать хоть какие-то ответы. Девочка просто не была уверена, что знала сами вопросы.
– Кстати, Питер тоже там будет. – Эффи вскинула бровь.
– Несколько источников это подтвердили, – кивнула Роуэн.
Анна закатила глаза, но не смогла сдержать улыбки.
– Тогда нам остается только надеяться, что мама Мэнди сможет уговорить мою тетю. – Девочка постаралась отогнать дурные предчувствия мыслями о предстоящих выходных.
Питер. Селена. Время, проведенное с друзьями. Обычные подростковые радости.
– УРА! – Эффи сжала кулаки и потрясла ими в победном жесте.
– Эффи, – одернула ее Роуэн, – ты ведь в курсе, что на эту вечеринку тебя никто не приглашал?
– Конечно в курсе. Но я взяла за правило посещать все вечеринки, куда меня никто не приглашал.
Проснувшись в субботу утром, Анна вдруг поняла, что отчаянно цепляется за какое-то воспоминание. Оно было туманным и далеким, но вспомнить его точную форму и значение было почему-то чрезвычайно важно. В голове внезапно возник четкий образ: яблоко – ей протянули яблоко. Но кто? Эффи. Она впилась во фрукт зубами и почувствовала вкус крови. Она стекала по рту и подбородку девочки на пол, образуя спиралевидный узор из семи кругов. Семена внутри кровавого яблока были глазами ворона – они моргали, будто что-то подозревая. Анна все еще чувствовала вкус крови во рту, но это просто не могло быть воспоминанием. Ведь в действительности всего этого не происходило.
Внезапно Анна поняла: это был сон. Ей так давно не снились сны, что она почти забыла, каково это.
