- Извини, - сказал я. - Я тогда не очень хорошо объяснил тебе.
Ханна улыбнулась.
- Ты прекрасно все объяснил. Единственное, что я хотела услышать, - что ты не знаешь, что сказать. Если бы ты придумал какую-нибудь вонючую остроту, я бы знала, что с твоей стороны это не серьезно. Но то, что ты не мог ничего сказать… в общем, это все сказало.
Потом она потянула меня за собой в прихожую и закрыла входную дверь. Мы обнялись, и я почувствовал, как будто держусь одновременно за свое прошлое и будущее. Потом наши губы встретились снова, на этот раз мягкость и нежность взорвались страстью и томлением. Ханна прижала меня к стене, и наши тела слились. Мы соскользнули на пол, целуясь.
А потом мы занялись любовью. Мы раздели друг друга, причем поспешно - нетерпение нарастало, - и занялись любовью. И если бы мог выразить словами свои чувства, я бы написал их. Поэтому прошу вас просто вспомнить свою близость, то, как вы занимались любовью. Потому что я чувствовал тоже самое, занимаясь любовью с Ханной. Если ваши воспоминания близки к тому, что ощутил я, то вы поймете, почему я не нашел подходящих слов.
Поэт, которого я читал когда-то (или это был писатель?), сказал, что иногда, пытаясь выразить что-то словами, мы неизбежно принижаем высокий смысл происходящего.
Кажется, теперь я понимаю, что он имел в виду.
Мы легли в постель и провели почти всю ночь, занимаясь все тем же, но с вариациями и в комфорте. Но тот, первый, раз по-прежнему в моей памяти.
Вот так вот. Я нарушил свое правило «не упоминать собственно о сексе». Да, мой отчет не изобилует подробностями, но, согласитесь, описания того, что с чем стыковалось, как долго и в каком порядке, не много добавят к сказанному, не правда ли? (Если ваш ответ на это «не правда», то вы зря все это читаете.) Я уверен, вы все прекрасно и так представляете.
Нет, что вам действительно нужно знать - это мои ощущения. Ощущения были превосходные, лучше не бывает.
На рассвете я около часа наблюдал за спящей Ханной и мысленно возвращался к Кубку Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом.
Это как старая футболка, к которой так привык, что уже не замечаешь… Все, что я писал насчет мальчишек и их мыслей о сексе, о том, чем они отличаются от девчонок, и о том, что те думают о сексе, - все это правда. Но проходит время, и они вырастают из этого.
Я всегда знал, что со мной это тоже случится. Просто не знал когда, где и как. А теперь знаю.
Я понял, что чем взрослее становился, тем меньше говорил о Кларе Джордан и тем больше о Кубке Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом. Гонка стала горнилом, в котором я разжег свою энергию, катализатором, ускорившим приближение дня, когда я наконец успокоился, удовлетворенный и уверенный в том, что знаю и видел все, чем может одарить тяга к приключениям (а она может одарить многим). И отправной точкой для меня стала Клара, ее обаяние и загадочность. И меня, как и Тима, охватило страстное, голое (иногда буквально) возбуждение, вызванное этим вызовом. Но эта гонка исчерпала себя. Моя дорога невоздержанности привела к тропе мудрости.
В какой-то момент я онемел, но, по словам Ханны, был самым красноречивым, - этого не могло произойти с кем-то другим. Сара, как я ни любил ее, ждала бы от меня остроты. И это значит, что она не была для меня той единственной. Мы не понимали друг друга по-настоящему, так, как понимали с Ханной. Может быть, то, что Ханна являлась частью Крисиханны, не позволяло мне увидеть это раньше. Но теперь я вижу.
Помните, что я написал в тот вечер после прыжка с парашютом? О том, что переживаешь какое-то событие, фрагмент жизни, а потом переходишь к другим?
Ну вот, теперь я чувствую примерно то же самое. Je ne regrette
[50] ни об одном событии в моей половой жизни. Сказать по правде, я бы жалел, если бы их не было. Но теперь с этим кончено. Пора перейти к чему-то новому.
Люди остепеняются в разном возрасте и по разным причинам. Джеймс и Люси всегда были счастливы друг с другом. Саймон сомневался насчет Мишель, но в конце концов преодолел сомнения. Грэму пришлось подождать, но, возможно, и он наконец нашел человека, сумевшего увидеть в нем что-то хорошее, чего не замечали остальные.
А Тим? Он все еще не дозрел до этого, хватается за все, что попадается. Когда-нибудь и он угомонится. Но не сейчас. Следующей у него на прицеле окажется, конечно, Клара Джордан. Я по-прежнему понимаю, почему она показалась мне обаятельной. Потому - и только потому, - что я ничего о ней не знал. Чем дольше она оставалась в нашей конторе, тем больше я понимал, что в ней нет ничего, что вызывало бы мой интерес - и сам я явно не вызывал ее интереса. И потому ее обаяние исчезло. Но это не означает, что она перестала быть симпатичной (боже, целая жизнь прошла с тех пор, когда я писал свои первые впечатления).
Это говорит лишь о том, что теперь меня все это не интересует.
Ханна проснулась около семи. Когда мы лежали, обнявшись, желая лишь близости друг друга, я прошептал ей:
- Ты всегда знала, что это произойдет?
Касаясь губами моего лба, она ответила:
- Наверное, да.
- А как же те парни, с которыми ты встречалась после меня?
- У меня было к ним чувства. Как и у тебя к тем девушкам, с которыми ты встречался после меня.
- Но ты всегда знала, что мы вернемся друг к другу?
Она улыбнулась Улыбкой Ханны.
- Да. Даже если это было лишь в мыслях, в сердце, где угодно - да, я знала.
Наконец и я понял это. И улыбнулся Ханне.
12 июля, понедельник
13 ч. 45 мин.
Небольшой совет.
С любезного разрешения Тима. Который пришел к этому нелегким путем.
Будет неплохо, если когда-либо ты окажешься в следующем положении.
На работе ты несколько месяцев мечтаешь о молодой американке, такой обаятельной, что она вдохновила тебя на соревнование с другом за право пригласить ее куда-нибудь. Ты приложил массу усилий, чтобы пройти четыре пятых этого пути, и вместе с упомянутым другом вышел на финишную прямую.
Но затем изменились обстоятельства, и что-то произошло с твоим другом - он отдал тебе победу, уступив право преследовать объект твоей страсти.
В течение нескольких дней ты холил, лелеял и развивал отношения с этой девушкой. Ты усердно болтал с ней у кофейного автомата. Ты танцевал с ней на свадьбе у друзей, а потом подошел к своему другу, показал ему записанный в памяти мобильника номер «Айви»
[51] и сказал, что в ближайшие дни тебе придется воспользоваться его чековой книжкой.
