- Прошу прощения, - сказал я. - Соседка по квартире. Разругалась со своим парнем. Такое уже случалось. Но теперь дело совсем худо. Большая ссора. Где-то. Похоже, на улице.
Давай, Роб, начинай говорить связно, ради всего святого, черт бы тебя побрал. А то еще немного, и ты откроешь карты со словами «Я придумываю это на ходу».
- Кажется, он немного поколотил ее и бросил. Уже лучше. Я замолчал и отпил пива, чтобы избежать многословия и не потерять правдоподобие.
- О, это ужасно, - сказала Ингрид.
Поверила она мне? Трудно сказать. Слова, которые любой бы счел нужным сказать в подобной ситуации, но в ее манере не было ничего, что убедило бы меня в ее искренней обеспокоенности. Просто совпадение, верно? Что мне «позвонила» моя «соседка» в тот самый момент, когда Ингрид отошла к стойке. Ладно, продолжаем, надеясь, что ситуация не осложнится. Еще несколько минут мы болтали о том о сем. Точнее, болтала Ингрид, а я установил голову в режим автоматического кивания и всем сердцем молился, чтобы мобильник поскорее зазвонил.
К счастью, Ханна проявила доброту, как и обещала. Мой мобильник затрепетал. Я постарался не слишком нарочито проверить номер, с которого звонят.
- О боже, это опять она.
Ингрид ничего не сказала.
- Пожалуй, лучше ответить.
- Конечно, конечно.
Щелчок.
- Привет еще раз. Все в порядке?
На другом конце Ханна исполнила то, что полагалось. Великолепно. Тянет на «Оскар». Или, по крайней мере, на обалденную-выпивку-когда-в-следующий-раз-увидимся.
Именно так, как надо, чтобы я сорвался, и даже лучше. И, конечно, слегка демонстрируя жало - ради озорства (она не могла позволить мне уйти слишком легко):
- Роб, о, Роб, Роб, пожалуйста! - рыдала она. - Ты должен приехать и помочь мне. Я просто не знаю, что делать, он такая свинья, правда, а теперь уехал, а меня оставил, и я не знаю, как добраться домой. Это ужасно, Роб, это просто ужасно, и я так боюсь! Это так подло со стороны… Таркина.
Я сжал губы, чтобы не рассмеяться
[32].
- Ладно, - проговорил я через некоторое время, бросив извиняющийся взгляд на Ингрид. Но она отвернулась, словно не желая вмешиваться в личную драму. - Успокойся, Элен, успокойся. Ты действительно хочешь, чтобы я приехал и забрал тебя?
- Прости, Роб, я знаю, что ты прекрасно проводишь время на свидании с незнакомкой, - тут Ханна начала рисковать своим, а точнее, моим успехом, - но мне действительно очень нужно, чтобы ты приехал и забрал меня.
Я вздохнул достаточно тяжело, вместо извинений перед Ингрид, но не настолько, чтобы показаться бесчувственным к якобы попавшей в беду девушке.
- Что ж, ладно, я сейчас приеду. Ты где?
- В Венесуэле.
Ханна, мы почти достигли цели, не дай мне сорваться.
- Хорошо. Где точно?
- Около «Короля гамбургеров».
- Ладно, я хватаю такси. Только оставайся на месте.
- Спасибо, Роб. Ты просто звезда. Поцелуй за меня свою подругу.
Я отключил мобильник.
- Ингрид, мне так жаль… - Я помолчал в надежде, что она заполнит паузу и освободит меня от необходимости говорить, что наше свидание закончится через пятнадцать минут. Она не сделала этого. Мне показалось, что она все прекрасно поняла (не нужно быть членом «Менсы»
[33], чтобы понять это) и решила получить удовлетворение, пропустив меня через эту мясорубку.
- Мне действительно очень жаль, - повторил я через несколько секунд, - но я должен забрать Элен. Надо сказать, она немного не в себе.
- Не извиняйтесь, пожалуйста, не извиняйтесь. Я понимаю, конечно, понимаю. Мне бы в таком положении тоже понадобился кто-то, кто бы меня забрал. Где она?
Я чуть было не сказал «в Венесуэле», но вовремя спохватился.
- В Брикстоне. Я сказал, что поймаю такси.
- Понятно. Что ж, какая жалость.
- Да. Мне действительно жаль. Но…
И снова Ингрид промолчала. Она только пожала плечами, что могло означать «жаль, что ваша соседка утащила вас со свидания» или «печально, что у вас не хватило мужества сказать мне о своем желании уйти».
Я начал отступать, оставив ее за столиком.
- Мне придется, гм, связаться… договориться на другое время… может быть.
- Да, конечно. Надеюсь, с вашей соседкой все будет хорошо.
- Спасибо. - Я уже отошел на несколько футов. - Я… м-м-м… увидимся позже.
Ингрид, отхлебнув вина, на прощание подняла бокал. А я выбрался на вечернее солнце, чувствуя что-то большее, чем легкий стыд, - мне не хватило мужества принять ее предложение быть честным. Плюс, надо признать, меня раздражала мысль, что мой шанс возглавить гонку уплыл. И я чувствовал громадное облегчение, что выбрался из этого паба.
Впрочем, сегодня от этого облегчения не осталось и следа, зато появилось чувство тревоги.
Возможно, из-за того, что вчерашний вечер прошел ужасно, сегодня Тим казался необычайно крутым. У него сбился галстук, что придало ему очарование небрежности. Все смеялись его шуткам. А больше всего выводило из себя то, что Клара смеялась какой-то шутке, которую я не слышал, так как они стояли вместе у кофейного автомата; я слышал только смех, он пронесся по всему помещению. С таким восторгом смеются, если хотят показать, что восторг вызван не только шуткой…
Нет, померещилось. Просто моя тревога вызвана погано проведенным вчерашним вечером. Нужно смириться с тем, что ничего не вышло. Иногда получается, иногда нет. Получилось с Франческой, не получилось с Ингрид. Я же не отстал в гонке за Кубок Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом. Я лишь упустил возможность вырваться вперед.
11 июня, пятница
11 ч. 55 мин.
Заметил ли я, что обаяние Клары сегодня усилилось? Сегодня или на этой неделе? Не стала ли ее улыбка еще ослепительнее? Если да, какой следует сделать вывод из vis-a-vis в субботу вечером? Не встретила ли она кого-нибудь, чье внимание заставило ее почувствовать себя еще более привлекательной и очаровательной?
Или разочарование - никого не встретила - заставило ее собраться, что, подсознательно, сообщило взгляду еще большую лучистость?
Предпочтение, естественно, отдается варианту № 2. Всегда предпочтительнее думать, что Клара Джордан пока никого не встретила.
Но потом вдруг кажется, что ее вчерашний смех над шуткой Тима все-таки о чем-то говорит.
И потому я упал духом. И мне это не нравится. Совершенно не нравится.
