Это Тим (Николас Линдхарст, я буду великодушен).
- Ах да, извини, - проговорил я, доставая пятерку.
Все немного успокоилось, мы оказались за столом в углу и начали разбираться с шипучкой.
- Излишне говорить, что все вы должны прийти, - сказала Люси. - Это в Далидже. Церемония в церкви, а вечером прием у моих родителей. Они установят в саду шатер.
- Это будет десятого июля, - вставил Джеймс. - Мы понимаем, что рановато, но, поскольку предложение сделано, мы решили провернуть все быстро. Как раз приедут мои дед с бабкой из Канады, церковь будет свободна, и мы подумали: почему бы и нет?
- Ты понимаешь, - сказал Тим, наливая всем шампанское, - мы все задумались о мальчишнике, Джеймс.
Грэм в углу издал жуткий смешок, как стартер у скутера «Веспа». Все обернулись к нему.
- Что, Грэм? - спросил Тим. - Ты хочешь что-то сказать?
Грэм изобразил на лице нечто, похожее, по его понятиям, на выражение лица человека, знающего жизнь.
- Понимаете - мальчишник у Джеймса. - А потом, с еще более развратным блеском в глазах: - Мальчишник у Джеймса.
Тим поставил бокал и, подавляя раздражение, вздохнул.
- Послушай, Грэм, если ты когда-нибудь женишься, что маловероятно - если только какая-нибудь иностранка отчается получить иммиграционную визу, - ты будешь волен строить любые планы по поводу своего мальчишника. Но если ты думаешь, что мальчишник у Джеймса означает море пива, раздевающихся стриптизерш и намеки на наручники, то ты жестоко заблуждаешься.
Джеймс слегка пригорюнился, но Грэм после этого замолк. Довольно скоро шампанскому пришел конец (как и терпению Саймона, который весь взмок от ужаса, предвкушая, что придется объяснять Мишель свое опоздание). Мы вернулись к обычным напиткам, и постепенно общая беседа распалась на множество мелких, а Люси в конце концов забилась в уголок с Кларой, имея право на женское шушуканье, пока мужская часть обсуждала мальчишник.
Вскоре мы с Тимом заметили, чем занята Люси. А когда заметили, ожидание стало мукой. Мы пытались поддерживать разговор, но по сути просто убивали время, дожидаясь отчета Люси. Помню, сначала предложили кегельбан. Собачьи бега не упоминались, как и скачки с пейнтболом. Кто-то впал в сюрреализм, предложив нарды, хотя деталей я не помню. В итоге вернулись к тому, на чем, мы знали это с самого начала, все сойдутся: к настоящему первоклассному ресторану, за которым последует череда всевозможных возлияний.
Постепенно народ стал расползаться домой. Грэм, потом Клара (я не знал, то ли мне грустно, что она уходит, то ли я испытываю утешение от того, что Тим больше не может на нее посягать). Наконец ушел и Пол, так что остались лишь я, Тим, Джеймс и Люси.
- Если я заплачу за следующий круг, ты сходишь за выпивкой, милый? - спросила Люси. Какая прелесть.
Как только Джеймс удалился, Тим и я синхронно произнесли: «Ну?»
- Так вас обоих к ней тянет?
- Ты сама знаешь, - в нетерпении ответил я.
- И вы хотите знать, есть ли у нее парень в Америке?
- Брось, Люси, - сказал Тим. - Брось дурить. Ты участвуешь в серьезном сердечном деле.
Люси скептически приподняла бровь.
- Ну ладно, - уступил я, - может, не в столь серьезном, что обсуждалось сегодня.
- И, возможно, есть более подходящие части тела, которые я мог бы упомянуть, - добавил Тим.
- Извинения приняты, - сказала Люси. - Так и быть, я расскажу. Клара Джордан сообщила мне здесь, сегодня, менее получаса назад, что в Сан-Франциско у нее есть милейший, преданнейший, роскошнейший, лучший в целом мире… лабрадор.
- Не парень?
- Нет. У меня создалось впечатление, что в данный момент она, возможно, кем-то заинтересовалась, - но нет, парня у нее нет.
Тим хлопнул рукой по столу. Я взметнул кулак в воздух. И второй раз за минуту мы одновременно издали:
- Есть!
Впрочем, мое сердце зафиксировало слова Люси, что Клара, возможно, кем-то «заинтересовалась», и оно добавило: «Только не это!»
23 ч. 25 мин.
Обдумывая сегодняшнее открытие, я понял, что это может омрачить все. Я рад, конечно, рад, что у Клары нет парня. Но до сих пор была надежда, пусть робкая, что проигрыш в гонке не так уж страшен, поскольку обладатель Кубка Клары Джор-дан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом может оказаться в безвыходном положении из-за недосягаемости Клары.
Теперь нет и этого, и соперничество пугает. Наверное, впервые я понял, что люди имеют в виду, говоря про «пыл сражения». Знаю, многое зависит от того, сочтет ли нас Клара привлекательными, но, похоже, победитель получает все.
25 мая, вторник
10 ч. 35 мин.
Я говорю: полдюйма.
Тим настаивает: три четверти.
В любом случае Кларина стрижка сделала то, что я до сих пор считал физически невозможным: она сделала ее еще пленительнее. Она придала ей оттенок юной свежести, как у девочки-школьницы. Помните, что я говорил вчера про пыл сражения? Так вот, смешивая метафоры, это еще больше наддало газу. И моей тревоги: чем Тим ответит. Еще с кем-то? Или с самой Кларой?
10 ч. 50 мин.
Моя тревога не беспочвенна.
Тим обратился к Кларе, когда она шла к кофейному автомату.
- О, ты подстриглась.
Вот дерьмо, подумал я, теперь он отвесит по этому поводу комплимент, а я уже не смогу этого сделать, так как это будет смахивать на подлизыванье. С таким же успехом я мог бы положить на ее стол записку со словами: «Просто хотел, чтобы ты знала: ты мне нравишься так же, как Тиму».
Конечно же, он завязал разговор:
- Выглядишь действительно здорово.
Она улыбнулась. Это была искренняя улыбка, показывающая, как ей приятен комплимент, а не поверхностная вежливая улыбка.
- Спасибо.
Вот свинья. То есть он, не она. Впрочем - и я до сих пор не могу до конца поверить в случившееся, - тут Тим совершил роковую ошибку:
- Это не значит, что раньше было не здорово.
Такое может сработать, если вы выбрали абсолютно верный тон и озвучили как спонтанную оговорку. Но Тим в тон не попал. Что-то в его исполнении навевало мысль о том, что на самом деле он пытается успокоить ее насчет прежней прически. Я схватился за край стола, ликуя в душе от такого поворота событий.
- Нет, нет, не думаю… - начала она, борясь с неловкостью, голос звучал вежливо.
Тим перебил ее:
- Я хотел сказать, теперь стало еще лучше… Он уже ничего не мог поделать. Если ирония упущена сначала, то она упущена навсегда. Он оказался в безвыходной ситуации.
