Не стоит удивляться тому, что священник оказался дедушкой, потому что женатые священники были распространенным явлением в Восточной Англии и в тот период, и в течение еще ста лет, хотя это было запрещено каноническим правом незадолго до описываемых событий. Когда вышестоящие клирики призывали епископа Герберта Норвичского ограничивать подобную практику, он жаловался, что если запретит служение всех женатых священников своего диоцеза, вряд ли останется хотя бы одна церковь, где будут идти службы
[135].
В Бери и его окрестностях сохранились и иные сведения о пресвитере Ульвардусе и его дочери. В «Чудесах св. Эдмунда» рассказывается, как люди на попавшем в бурю корабле призвали на помощь св. Эдмунда и спаслись, и среди них были священник Вульвард и Роберт, оба из аббатства св. Эдмунда
[136]. Учитывая широкое распространение подобных историй о чудесах в XII веке, такого упоминания хватило, чтобы придать особый статус тем, на кого снизошла милость святого
[137]. Попавший в бурю почитатель св. Эдмунда, возможно, являлся дедом Уильяма, знаменитым пресвитером Ульвардом, которого в «Чудесах св. Эдмунда» называют «человеком мудрым», а «Житии и страстях Уильяма из Норвича» говорится, что он «умел искусно толковать видения»
[138].
В ранних историях о чудесах, возможно, упоминается и тетя Уильяма, дочь Ульварда. Непосредственно перед рассказом о буре Германн, автор «Чудес св. Эдмунда», пишет о юной девушке по имени Левива, к которой вернулось зрение после того, как она провела ночь подле мощей св. Эдмунда, только что перенесенных в прекрасную новую церковь в Бери в 1095 году
[139]. Как пишет Германн, Левива пришла в новую церковь с родителями
[140]. Если ее семья жила недалеко от Бери, вполне естественно, что они пришли посмотреть, как мощи св. Эдмунда переносят в новую пышную церковь, и искали исцеления у местного святого. Вероятно, священник Ульвард сообщил в церкви как об исцелении дочери, так и о собственном благополучном возвращении из морского путешествия. Таким образом, за десятилетия до того, как Уильям из Норвича стал святым чудотворцем, его семья была связана с почитанием другого английского мученика
[141]. Другие люди, упоминаемые в «Житии и чудесах» Томаса Монмутского, также получали чудесные благословения от различных святых: например, св. Альдхельм даровал чудесное исцеление епископу Эборарду, когда тот был еще архидьяконом в Солсберийском соборе в Уилтшире
[142]. Пересечение и взаимопроникновение тем, рассказов, чудес и людей также указывает на то, что элементы повествования Томаса Монмутского имели традиционную притягательность и были характерны для общества, в котором этот текст создавался
[143].
Упоминания о семье Уильяма продолжают появляться в официальных документах Норвича и после смерти мальчика. Примерно после 1155 года – целое десятилетие спустя после смерти Уильяма – под эгидой епископа Тарба было достигнуто соглашение между неким Ульвардом из Тимсуорта (крохотная деревушка в четырех милях от Бери-Сент-Эдмундса) и Рэно из Экля (село в десяти милях от Норвича в Норфолкском плесе)
[144]. Спор шел по поводу церкви св. Михаила в Кослани в Норвиче, которая все еще стоит в центре города, – единственной церкви (кроме самого собора), где был алтарь, посвященный св. Уильяму
[145]. Из соглашения, достигнутого спорящими сторонами, можно заключить, что, возможно, именно родственник Уильяма владел или утверждал, что владеет, церковью в Норвиче
[146]. Брат Томас явно с радостью встал на сторону семьи Уильяма, не только укрепив посмертное почитание юноши и написав главный посвященный ему текст, но также всячески очерняя в этом тексте другого священника из церкви св. Михаила. Этот противник Ульварда, викарий Рэно из Экля, был, вероятно, коллегой некоего Ральфа, священника той же церкви, которого Томас Монмутский обвинял в том, что тот тайком взял, а потом вернул псалтирь, переписанную Томасом для себя
[147].
