Эд Шимли перевел взгляд с отца на меня. Похоже, он был уверен, что его попытаются надуть, но не понимал как. Вместе с тем его уже начало разъедать любопытство.
– Перерывы между выходами на сцену они проводят в подсобке, – проворчал Шимли. – Можете потолковать с ними там. Но, надеюсь, Сэл возместит мне все издержки, если вы их у меня переманите.
– При чем здесь Сэл? – Голос отца стал настолько холодным, что у меня на руках зашевелились волосы.
И не только у меня. Эд потер рукой затылок.
– Вы же работаете на него, мистер Ломенто, – сказал он отцу. – Я подумал: ваш интерес – его интерес.
– Сэл здесь совершенно ни при чем, – постарался заверить я Эда; отец рядом со мной даже не шелохнулся. – Я пишу песни. Эстер – классная певица. Вот и все.
– Ну, тогда ладно… И все-таки у меня с ними контракт, – повторил мрачно Эд. – Имейте это в виду.
Мы с отцом дождались конца выступления и, когда ребята сошли со сцены и скрылись за примыкавшей к ней дверью, последовали за ними. Отец остановился у двери и решил переждать там. Да и мне, если честно, так было проще. Троих парней мое появление явно удивило. Но Эстер при виде меня скрестила руки и выставила вперед ногу. Радостью ее лицо не озарилось. Я не пришел в «Шимми» в воскресный вечер, как обещал. И она, похоже, не собиралась меня прощать.
– Нас никто не известил, что вы снова сюда явитесь, мистер, – вымолвила Эстер.
Худосочный гитарист Мани обошел сестру и встал впереди, неприкрыто демонстрируя, что готов к схватке. Для чего – мне было невдомек. Я превосходил Мани в весе фунтов на пятьдесят. Губы Элвина расплылись в улыбке, а Ли Отис потянул за галстук-бабочку вокруг шеи. Его рубашка от энергичной игры сделалась мокрой. Паренек бросил палочки и опустился на стул. В углу подсобки я заметил старое пианино, а перед ним шаткую скамейку. Как кстати! Мне осталось только уповать на то, чтобы инструмент оказался не слишком сильно расстроен.
– Бенни Ламент, – протянул я руку Мани. – Я обещал Эстер зайти к вам.
До моих ушей донесся ее раздраженный вздох, но я не отвел взгляда от Мани. Парень пожал мне руку, и я понял: он уже знает, кто я такой.
– Вы сказали мне, что придете в воскресенье. А сегодня, если не ошибаюсь, четверг. Приглашение уже не в силе, – заявила Эстер.
Вперед шагнул Элвин и, все еще улыбаясь, тоже пожал мою руку.
– Так вы Бенни Ламент? Пианист? Человек, игравший с Иззи Маккуином, Майлзом Дэвисом и Джоном Колтрейном? – спросил он. – Я слышал о вас.
Эстер, может быть, и злилась на меня, но ребята говорили обо мне.
– Да. И еще с некоторыми.
– А почему вы хотите сыграть с нами? – наглым тоном поинтересовался Мани.
– Я? Нет, не хочу, – помотал я в ответ головой.
– Но вы же к нам зачем-то явились. Разве не за этим? – фыркнул Мани. – И потом… я видел в прошлую субботу, как вы оживились, когда Эстер запела «Ничего не происходит».
– Это точно, ничего не происходит, – пропел Элвин.
– Старо, Эл! Эта шутка уже стара, – вздохнул Ли Отис; опорожнив залпом стакан с водой, он вытер лоб.
Элвин расхохотался – раскатистым смехом, поднявшимся из самого нутра.
– Ну вот, опять смеется, он всегда смеется, – не удивился Ли Отис.
Паренек провел рукой по лицу и покачал головой. Изнуренно. На вид ему было лет 16. И у меня сложилось впечатление, что свою работу он не любит.
– Я действительно оживился, – признал я. – Эстер была очень хороша. Мне понравилось ее пение.
– О! Вам оно понравилось? – переспросил Мани.
– Почему вы сердитесь, мистер Майн? – спросил я спокойно.
Ральф оказался прав. Мани мнил себя в группе главным.
– Потому что он вас ждал, – сказал Элвин, не переставая улыбаться. – Мани любит деньги. И нам необходима помощь. Нам нужен человек со связями. Возможно, вы немного бледнее, чем нам бы хотелось, но вы точно годитесь на эту роль.
– А что вы скажете, мисс Майн? Вам нужен парень, умеющий дергать за нужные ниточки? – Едва вымолвив эти слова, я осознал, как они прозвучали. Я не думал вкладывать в них двойной смысл. Мне просто хотелось узнать ее мнение. Мне казалось, что у ребят все отлично получается с арсеналом из гитары, бас-гитары и ударных.
– Мне не нужен ни один парень, – ответила Эстер таким ледяным тоном, что у меня заныли зубы.
Не будь я слишком возбужден, я бы замолчал. Но меня уже понесло:
– О! Вот вам и готовая строчка из песни. Почему бы вам ее не пропеть? Может получиться весьма недурно, – наиграл я несколько аккордов.
Пианино звучало неплохо. Мне попадались инструменты в гораздо более плачевном состоянии.
– Пропеть что? – спросила Эстер.
Но последовала за мной к пианино. Мани и Элвин тоже подошли.
– Вы сказали, что вам не нужен парень. Думаю, из этой строчки мы могли бы сделать песню. Расскажите мне, в чем еще вы не нуждаетесь, Эстер? – спросил я, уже слыша припев. Мне требовался куплет.
– В том, чтобы вы разговаривали со мной свысока, уж это точно. – Эстер скрестила руки и выпятила подбородок.
– Я смотрю на вас снизу вверх, Бейби Рут. Как же я могу разговаривать с вами свысока? – проворчал я.
Эстер показалась мне одной из тех женщин, которые заставляют вас потрудиться за вознаграждение в виде улыбки. А мне не хватало на это терпения. Да мне и не нужно было, чтобы Эстер улыбалась. Я всего лишь хотел услышать ее пение.
– Прекратите называть меня Бейби Рут!
– Бейби Рут, это смешно! – хмыкнул Элвин и, подхватив свою бас-гитару, извлек из нее несколько звуков: «уаа, уаа, уаа».
Я проигнорировал парня. Настроения дурачиться у меня не было. Я на полном серьезе писал для Эстер песню.
– Как вам это? – спросил я и пропел несколько строк. Вышло сыровато, и я несколько раз запнулся, подбирая ритм.
Мне не нужна еще одна юбка.
Я не нуждаюсь ни в модной шляпке,
Ни в новой блузе, ни в лишней шубке —
Все это есть у меня в достатке.
Я приподнял брови, призывая Эстер Майн продолжить:
– Что дальше?
Она нахмурилась, и я пропел те же строки еще раз, только медленнее, побуждая Эстер добавить новые.
– Я не нуждаюсь в твоих разрешеньях, знаю сама, что можно, что нет, – проговорила она нараспев.
– Так! Так! – подбодрил ее я.
– Прибереги же нравоученья…
Я ухмыльнулся. Это было слишком просто.
– К ним у меня иммунитет!
Элвин уже пытался дополнить мою мелодию бас-гитарой, а Мани перебирал струны на своей. Он подобрал аккорды, да и слова теперь начали приходить на ум быстрее, и я продолжил петь:
