В конце 1742 г. галерный флот был разделен на три части, которые зимовали, соответственно, в Борго, Фридрихсгаме и Гельсингфорсе. Кроме того, в Гельсингфорсе зимовали прамы и бомбардирские корабли.
Корабельный флот в 1742/43 г. зимовал в Ревеле и Кронштадте. В Ревеле были оставлены все семь 54-пушечных кораблей, фрегат «Россия» и бомбардирский корабль «Самсон». Командовал этой эскадрой Яков Барш. В Кронштадте находилось восемь кораблей (один 70-пушечный и семь 66-пушечных).
Двухмачтовый бомбардирский корабль. Рис. А.Е. Лютова
По окончании кампании русский флот неожиданно получил приятный сюрприз. 24 октября на Ревельском рейде появился шведский корабль, который немедленно был захвачен. Трофеем оказался 24-пушечный фрегат «Ульриксдаль» под командованием поручика Гу става-Адольфа Бликса. Странное появление «Ульриксдаля» у Ревеля объяснилось почти поголовной болезнью экипажа и испортившейся провизией. Пленных офицеров посадили «в квартиры под честный арест», матросов распределили по работам или госпиталям, а взятый корабль сразу даже не удалось осмотреть. Как сообщал Головину Барш, «за великою духотою от болящих и от мокрого провианта невозможно приступиться, и сперва надлежит фрегат вымыть и вычистить».
В это же время шведы понесли еще одну (и самую серьезную) потерю — у Борнхольма разбился корабль «Оланд» из состава сил Кронхавена. Виновным в этом признали лейтенанта Фремлинга, который ночью во время шторма совершил ошибочный маневр. Фремлингбыл приговорен к смертной казни, но король заменил ее трехнедельным арестом на хлебе и воде и увольнением со службы. Остальные корабли Кронхавена пробыли в море до декабря.
26 октября 1742 г. за пассивность (трусость?) Елизавета отстранила адмирала Мишукова от командования корабельным флотом и перевела его на должность командира Кронштадского порта. 21 апреля 1743 г. вышел высочайший указ Н.Ф. Головину «иметь главную команду над Нашим корабельным флотом» и немедленно отправляться в Кронштадт.
28 апреля 1743 г. ревельс кая эскадра под командой контр-адмирала Барша, флагманским кораблем которого стал «Астрахань», вышла в море, но сразу же стала на якорь у Наргена из-за многочисленных льдин в заливе. 29 апреля к ней присоединились пришедшие из Гельсингфорса корабль «Воин» и прамы «Олифант» и «Дикий Бык». На следующий день эскадра пришла к Гангуту, где встретила галеры генерал-лейтенанту Хрущева. Хрущеву были переданы прамы и лоц-галиот «Лоцман».
Ночью 7 мая эскадра Барша в зоне Дагерорта (западная оконечность острова Даго) обнаружила восемь неприятельских кораблей. В восьмом часу утра русская эскадра, прибавляя паруса, начала сближаться с противником. Впереди шли «Архангельск» и «Азов». К двум часам дня стало ясно, что у шведов пять кораблей (в том числе два 60-пушечных), два фрегата и шнява (это были силы коммодора Штаудена). Ветер постепенно усиливался, и на отставшем «Кронштадте» переломило грот-стеньгу. Так как остальные корабли ушли далеко вперед, с «Кронштадта», корпус которого уже скрылся за горизонтом, о повреждении сообщили двумя пушечными выстрелами. Барш, все еще имея превосходство шесть к пяти, не стал прерывать погони. Но вскоре начал отставать и «Святой Андрей». С других кораблей видели, как на нем велись какие-то работы на фор-марсе (это закрепляли треснувшую фор-стеньгу). Вдобавок на флагманском корабле «Астрахань» в носу открылась сильная течь (по другим сведениям, там тоже треснула стеньга). Барш, оставшийся с пятью кораблями, из которых один был неисправен, и считая, что у шведов есть два более сильных корабля, приказал прекратить погоню.
Разрез прама «Олифант». Рис. А.Е. Лютова
9 мая в море вышли корабли, зимовавшие в Кронштадте. 14 мая они соединились с эскадрой Барша, зимовавшей в Ревеле. Объединенная эскадра простояла у острова Нарген до 21 мая.
Тем временем шведский корабельный флот встал у полуострова Ган-гут и отрезал основные силы гребного флота от семи галер и двух прамов, ушедших под командованием Я.В. Кейта к Аландским островам.
23 мая русский флот подошел к полуострову Гангут и стал маневрировать в визуальной близости от шведских кораблей. Силы противников были приблизительно равны. 30 мая разыгрался сильный шторм. Мелководье и подводные камни у Гангута создавали в этих условиях опасность для русского флота, который поэтому перешел в Рогервик.
Любопытно, что почему-то столь сильный шторм не помешал шведской эскадре остаться у Гангута, не теряя боеспособности. Лишь ко 2 июня русский флот показался у Гангута, а 6 июня он подошел поближе к шведам. Вечером 6 июня произошла перестрелка с тремя шведскими кораблями и двумя фрегатами. Дистанция между противниками была столь велика, что ни одна стороне недостигла попаданий.
Ночью 8 июня шведский бомбардирский корабль «Тордон» заплыл в боевой порядок русского флота. Корабли эскадры в беспорядке открыли огонь. Через некоторое время «Тордон» ушел, причем без особых повреждений.
В 11 часов утра шведский адмирал Утфаль повел свою эскадру в атаку, но Головину удалось оторваться на север. Шведы продолжали преследование до вечера, а затем ушли.
Пока оба корабельные флота маневрировали, галерному флоту удалось проскочить Гангут и выйти на запад. Галерный флот достиг стратегического успеха. Корабельный флот выполнял роль «манка».
9 июня русский корабельный флот перешел в Ревель. Война для него фактически закончилась. Здесь он простоял до сообщения о заключении мира. Во время стоянки флота в Ревеле произошел забавный анекдот. 29 июня два 30-пушечных датских фрегата — «Вейсе-Адлер» и «Ши-ури-Дерен» — зашли в Ревель для закупки продовольствия и ремонта такелажа. Датчане тогда были дружественны России, и сам факт визита датских фрегатов был событием более чем ординарным, если бы не обстоятельства их прохода в Ревельскую гавань. Согласно реляции, их должен был остановить и опросить командир брандвахты. С 1733 г. в Ревеле на брандвахте стоял старый фрегат «Принцесса Анна» (бывший «Святой Яков»). К моменту появления у Ревеля датчан командовавший им лейтенант Великопольский в это время оказался почему-то на берегу. Команда брандвахты была пьяна или спала. Короче, датчане беспрепятственно вошли в гавань и бросили якорь рядом с русскими кораблями. А там тоже не сыграли боевую тревогу — раз брандвахта пропустила, значит, свои. Надо ли говорить, что было бы, если бы вместо датчан пожаловали шведские корабли или брандеры. На следующий день Великопольского отдали под суд. Датские офицеры принесли извинения за самовольный вход в гавань. Извинения были приняты, и к датским морякам отнеслись весьма гостеприимно.
На 1743 год русское командование запланировало лишь одну операцию — высадку большого десанта на территории самой Швеции. Решающую роль в высадке должен был играть галерный флот.
26 марта назначенные в поход 82 галеры были разделены на две эскадры, которые вручались под командование генералам В.Я. Левашову и Я.В. Кейту. Левашову предстояло в Петербурге взять на галеры 7 полков, 11 гарнизонных рот и некоторые части, ожидавшиеся из Москвы. Кейт на своих галерах должен был разместить 13 полков (два из них стояли у Выборга и могли добраться своим ходом). 10 полков посылались в Финляндию сухим путем. 4 полка на всякий случай оставались в Петербурге и у Красной Горки.
