И уж совсем «драку кривых со слепыми» напоминают действия русских и шведских эскадр на севере. С июня 1741 г. в Северном море находились 54-пушечный корабль «Оланд» и фрегат «Фама», так как шведы опасались перехода русских кораблей из Архангельска в Балтийское море вокруг Скандинавии.
Еще до начала войны, в мае — июле 1741 г., отряд судов Балтийского флота перешел из Ревеля в Архангельск. В его составе были фрегаты 46-пу-шечный «Вахмейстер» и 32-пушечные «Декронделивде» и «Кавалер». Зачем понадобилось посылать к черту на кулички ценные фрегаты с основного театра боевых действий — можно только гадать. Тем более что к началу войны в Архангельске находились три готовых корабля и два фрегата (54-пушечные «Святой Пантелеймон» и «Святой Исаакий», 66-пу-шечный «Леферм» и 32-пушечные «Меркуриус» и «Аполлон»). Эти суда были спущены на воду в 1739–1740 гг. на Соломбальской верфи.
«Святой Пантелеймон», «Святой Исаакий», «Леферм» и «Аполлон» в июле 1741 г. отправились из Архангельска в Кронштадт, но по неведомым причинам, дойдя до Кольского полуострова, решили зазимовать в незамерзающей Екатерининской гавани. Судя по всему, стоянка была вызвана боязнью шведов. А летом следующего года эскадра двинулась… в Архангельск, куда и прибыла 22 июня 1742 г.
19 июля 1742 г. из Архангельска вышла уже солидная эскадра под командованием вице-адмирала П.П. Бредаля. В его составе были корабли «Святой Пантелеймон», «Святой Исаакий», «Леферм» и «Счастье» (66-пушечный), фрегаты «Меркуриус», «Аполлон», «Кавалер», «Вахмей-стер» и «Декронделивде», а также один гукор. Корабль «Благополучие» и июне 1742 г. при переходе через бар Северной Двины сел на мель. Впоследствии его починили, но ввиду «неблагонадежности к плаванию» переоборудовали в блокшив.
Эскадра Бредаля 10–11 августа у мыса Нордкап попала в шторм. Посему все четыре корабля зашли в Екатерининскую гавань и там зазимовали, а все фрегаты и гукор вернулись в Архангельск.
15 июля 1743 г. корабль «Святой Исаакий» и 66-пушечные корабли, спущенные летом 1742 г. в Соломбале, — «Екатерина» и «Фридема-кер», — вместе с фрегатами «Меркуриус», «Аполлон» и «Кавалер» и гуко-ром «Кроншлот» вышли из Архангельска. Фрегаты «Декронделивде» и «Вахмейстер» было решено «за ветхостью» не брать, так они и сгнили в Архангельске.
Эскадра зашла в Екатерининскую гавань, где зимовали корабли «Святой Пантелеймон», «Святой Исаакий», «Леферм» и «Счастье». 6 августа объединенная эскадра двинулась на Балтику. Спустя четыре дня эскадра попала в шторм, и корабли потеряли друг друга из виду.
Корабли «Святой Пантелеймон», «Святой Исаакий» и «Екатерина» и фрегат «Кавалер» в ноябре 1743 г. все-таки сумели добраться до Кронштадта. Фрегат «Меркуриус» 13 сентября 1743 г. в проливе Каттегат напоролся на песчаную банку у острова Ангольт и был разбит волнами. Катастрофа произошла из-за того, что капитан фрегата Алексей Нагаев перепутал свет маяка со светом корабельного фонаря, весь экипаж спасся. А корабли «Леферм», «Счастье» и «Фридемакер» в очередной раз вернулись в Екатерининскую гавань, где и зазимовали. Эти три корабля пришли в Кронштадт лишь в июле — августе 1744 г. Фрегат «Аполлон» вернулся в Архангельск и в 1744 г. пришел в Кронштадт.
Парусное вооружение и боковой вид гукора «Кроншлот» (1737 г.)
Эта одиссея показывает не качество судов, построенных на Солом-бальской верфи (ни один корабль не погиб в шторм), а бездарность и трусость командного состава. До 1741 г. Бредаль официально считался опытнейшим моряком. Еще бы, он поступил на русскую службу в 1703 г., за Гангут получил золотую медаль. Поражение же у Федотовской косы в 1738 г., когда Бредаль погубил почти всю вверенную ему Азовскую флотилию, Адмиралтейств-коллегией было спущено на тормозах. Но то, что сходило при Анне Иоанновне, не прощалось при Елизавете Петровне. В 1744 г. Бредаль был отдан под суд. Дело оказалось сложное, и поэтому затянулось. В 1744 г. Бредаль умер, не дождавшись приговора.
Странно, что отечественные историки флота не только не попытались разобраться в этом деле, а наоборот, предпочитают не упоминать о нем, даже в узко специальных изданиях.
При таком состоянии архангельских эскадр шведские каперы могли безнаказанно прервать торговлю Архангельска с Европой. Однако ничего подобного сделано не было. Наоборот, в 1741 г. к Архангельску прибыли для перевозки русского зерна 96 кораблей (в основном голландских), что было даже больше обычного. Еще более странным представляется безразличие шведов к русской торговле на Балтике. Шведский король Фредерик I в начале войны недвусмысленно приказал своим военно-морским силам не допускать торговые суда в русские порты, а также поощрял частных лиц брать каперские патенты. Тем не менее большая часть нейтральных судов проходила не только в Ригу и Ревель, но и в Кронштадт.
До конца 1741 г. русский и шведский флоты не вступали в огневой контакт. Лишь 15 августадубель-шлюпка мичмана Ивана Дирикова стреляла по шведским гребным судам, и то не добилась попаданий.
Русский флот упрямо стоял в Кронштадте. Лишь один раз фрегат «Россия» вышел на разведку к Выборгу, а фрегат «Гектор» — в район Красной Горки.
Галеры с десантом пехоты большей частью стояли у Ораниенбаума, а часть галер была послана к северным берегам Котлина. Дело в том, что во времена Петра русские считали Финский залив к северу от Котлина абсолютно непроходимым для судоходства. Но в 1740 г. одно иностранное купеческое судно обошло Котл ин с севера (позже его маршрут был назван «Северным фарватером»).
В 1741 г. галерный флот бездействовал, так же как и корабельный. Основной причиной этого было бездарное командование и «кризис в верхах». Известную роль сыграло и отсутствие обученных гребцов. Пришлось срочно заняться обучением команд, для чего выделили три галеры, которые плавали возле Кронштадта. О состоянии галерного флота красноречиво говорит дело капитана Ивана Кукарина. Ему поручили принять командование тремя учебными галерами и еще восемь использовать для перевозки солдат из Петербурга в Кронштадт. Кукарин из порученного ничего не сделал, будучи постоянно пьяным. Вызванный для объяснений в Адмиралтейств-коллегию, он и туда «явился в чрезвычайном пьянстве». Взятый под арест, капитан даже не понял этого и, проснувшись ночью, принял караульного солдата за своего слугу. Тот пытался объяснить ситуацию, но получил оплеуху. Зимой Кукарина отправили в отставку.
В кампанию 1743 г. шведский флот в составе пятнадцати кораблей, пяти фрегатов, трех бригов, одного брандера, двух бомбардирских кораблей и двух госпитальных судов в конце мая вышел из Карлскроны и 5 июня прибыл к острову Аспэ. Командовал флотом адмирал Аарон Шёшерна.
Русский флот начал выходить на рейд с 19 мая. Первыми вышли корабли «Астрахань», «Ревель», «Северная Звезда», «Кронштадт», три фрегата и два прама, которые до 30 мая постепенно ушли в крейсерство. Командовал ими контр-адмирал Денис Спиридович Калмыков.
Как в русском, так и в шведском флотах свирепствовали эпидемии заразных заболеваний. К 31 мая 1743 г. врусском флоте на Балтике имелось 3315 больных, причем ежедневно к ним прибавлялось еще человек 60–80. Взамен больных брали людей из сверхштатных Дербентского, Сальянского и Дагестанского полков. Многие солдаты этих полков участвовали еще в Каспийском походе и имели морской опыт. 5 февраля 1743 г. эти три полка и еще Бакинский будут полностью обращены на укомплектование флота и официально ликвидированы.
