«Ведущий должен быть способен задать правильную, понятную структуру, раскрывающую цели группы (ее миссию), и обозначить конкретную территорию (эмоциональную), которую предстоит пересечь»
[615].
Эти образы уместны для членов подобной группы, имеющих похожий армейский опыт. Перенесшим травмы других типов ближе другие термины и образы; однако базовая структура групп, сфокусированных на травме, остается одинаковой во всех случаях.
Одна из моделей таких групп воплощена в созданных мною и Эмили Шатзоу группах для женщин, переживших инцест
[616]. Эта модель характеризуется внутренней логикой и последовательностью, что позволяет применять ее в различных условиях. В ней есть две главные структурные черты: временное ограничение и фокус на личных целях. Лимит времени служит нескольким целям. Он устанавливает границы для проведения четко определенной части работы. Он способствует созданию атмосферы эмоциональной напряженности, одновременно давая участницам гарантию, что накал эмоций не продлится вечно. И наконец, он способствует стремительному развитию сплоченности внутри группы, одновременно препятствуя развитию у участниц ограниченной, «эксклюзивной» идентичности выжившей. Заданные сроки работы группы не так важны, как сам факт их существования. Большинство групп для переживших инцест рассчитаны на 12 недель, но работа некоторых длится и четыре, шесть или девять месяцев. Хотя в более широких временных рамках групповой процесс развивается в более спокойном темпе, он следует все тому же заданному курсу в направлении укрепления авторства и влиятельности в своей жизни и разделения своего опыта с сообществом. По завершении работы группы большинство участниц жалуются на временные ограничения, сколько бы встреч они ни провели; но большинство также утверждают, что не захотели бы или не смогли бы мириться с открытой датой окончания групповых встреч.
Фокус на достижении личной цели помогает раскрывающим воспоминания участницам группы интегрировать травмирующей опыт и развить влиятельность в своей жизни. Каждую участницу просят определить конкретную, связанную с травмой цель, которой она хочет достичь за время, отведенное на работу группы. И в определении значимой цели, и в совершении необходимых для ее достижения действий участницам рекомендуют искать помощи у группы. Две цели выбирают чаще всего: добраться до новых воспоминаний и рассказать какую-то часть истории другому человеку. Следовательно, пересказ истории травмы служит, кроме простого выплеска эмоций или катарсиса, еще и другой цели: это средство, ведущее к активной влиятельности в своей жизни. Поддержка группы дает отдельным ее членам возможность идти на эмоциональный риск, превышающий тот, который они полагали пределом своих возможностей. Примеры индивидуального мужества и успеха порождают в участницах оптимизм и надежду, даже когда в то же время группа погружена в ужас и скорбь.
Работа группы фокусируется именно на истории травмы, а не на текущих ее последствиях, в том числе межличностных проблемах. Конфликты и разногласия между членами не слишком уместны в такой группе; более того, они уводят ее в сторону от основной задачи. Ведущие должны активно вмешиваться в процесс, помогая участницам делиться опытом и гася конфликты. В таких группах именно ведущие несут ответственность за то, чтобы гарантировать каждой возможность быть услышанной и помочь участницам не ссориться из-за распределения времени.
Группа, сфокусированная на травме, требует активного, вовлеченного ведения
[617]. Ведущие ответственны за определение групповой задачи и создание безопасной атмосферы и должны выступать гарантами защищенности всех членов группы. Роль ведущих эмоционально затратна, поскольку им предстоит показывать на своем примере, как быть свидетелями. Они должны демонстрировать членам группы, что могут выслушать их истории, не испытывая эмоциональной перегрузки. Большинство ведущих, перейдя к практике, обнаруживают, что делать все это в одиночку способны не больше, чем любой другой человек. По этой причине рекомендуется совместное ведение групп
[618].
Преимущества со-ведения отражаются и на группе в целом, поскольку ведущие могут показывать остальным пример взаимодополняемости. Их способность работать над разногласиями, которые неизбежно возникают между ними, развивает терпимость членов группы к конфликтам и разнообразию. Однако атмосфера безопасности не может быть создана там, где сами ведущие воссоздают динамику доминирования и подчинения вместо равного сотрудничества. Традиционное объединение в пару, например, высокостатусного мужчины и низкостатусной женщины в роли ведущих абсолютно неприемлемо для группы людей, переживших травму. К сожалению, такая практика до сих пор распространена
[619].
В отличие от гибких, открытых границ групп первой стадии у групп, сфокусированных на травме, границы довольно жесткие. Между членами таких групп быстро формируются привязанности, и они начинают рассчитывать на присутствие друг друга. Чей-то уход или даже недолгое отсутствие на встречах может оказаться крайне разрушительным. Поэтому важно, чтобы в группах с заданной продолжительностью работы участники/участницы планировали свое присутствие на каждой встрече. После начала работы группа становится закрытой, новые члены не принимаются.
Так как решение задач в группах, сфокусированных на травме, сопряжено с переживанием сильных эмоций, ее состав должен тщательно подбираться. Эти группы требуют высокой степени готовности к участию и мотивации. Включение в группу человека, который не готов активно вовлекаться в интенсивную работу по раскрытию травматической истории, может деморализовать остальных членов и нанести ущерб ему самому. По этой причине не рекомендуется проводить работу по раскрытию воспоминаний в открытых, неподготовленных группах, например в больших марафонах и других подобных форматах.
