Простейшая техника раскрытия новых заблокированных воспоминаний – тщательное исследование тех воспоминаний, которые у пациенов уже есть. Чаще всего этого простого, будничного подхода оказывается достаточно. Когда пациенты ощущают полное эмоциональное воздействие тех фактов, которые они уже знают, новые воспоминания обычно всплывают спонтанно. Так произошло с 32-летней Дениз, пережившей инцест:
«Дениз приступила к лечению, терзаемая сомнениями насчет того, подвергалась ли она насилию со стороны отца. У нее присутствовало сильное “телесное ощущение”, что это так, но, по ее утверждениям, четких воспоминаний об этом не было. Она полагала, что для возвращения воспоминаний понадобится гипноз. Терапевт попросил Дениз описать свои текущие отношения с отцом. Выяснилось, что Дениз страшилась предстоящего семейного праздника, поскольку знала наверняка, что отец напьется, начнет буянить, отпускать в адрес присутствующих пошлые замечания и лапать всех женщин. Ей казалось, что она не вправе жаловаться, поскольку родственники считали поведение отца забавным и безобидным.
Поначалу Дениз преуменьшала важность этой информации. Ей нужно было что-то намного более впечатляющее, что-то такое, что ее семья восприняла бы всерьез. Терапевт спросил Дениз, что она чувствует, когда отец тискает ее при других людях. Дениз описала чувства отвращения, унижения и беспомощности. Это напомнило ей о том “телесном ощущении”, о котором она говорила в начале терапии. Исследуя свои чувства в настоящем, она начала вспоминать множество примеров из детства, когда искала у других защиты от отца, но ее жалобы лишь высмеивали и игнорировали. В итоге она разблокировала воспоминания о том, как отец по ночам приходил к ней в постель».
Текущий повседневный опыт пациента обычно щедр на подсказки о диссоциированных воспоминаниях. Наблюдения, связанные с праздниками и особыми событиями, часто дают доступ к ассоциациям с опытом из прошлого. Помимо следования обычным подсказкам из повседневной жизни, пациент может исследовать прошлое, просматривая фотографии, выстраивая фамильное древо или посещая места своих детских переживаний. Посттравматические симптомы, такие как флешбэки или кошмарные сны, тоже являются ценными маршрутами доступа к воспоминаниям.
Шэрон Саймон рассказывает, как флешбэк, спровоцированный половой близостью, оказался подсказкой о забытой истории инцеста:
«Я занималась сексом с мужем, и в какой-то момент у меня возникло ощущение, что мне три года. Мне было очень грустно, и он занимался со мной сексом, и я помню, как обвела взглядом комнату и подумала: “Эмили (это мой терапевт), пожалуйста, приди и вытащи меня из-под этого мужчины”. Я поняла, что этот мужчина не мой муж, но еще не произнесла слова “отец”»
[550].
В большинстве случаев в терапии люди могут сконструировать адекватный нарратив без помощи измененных состояний сознания. Однако иногда в истории остаются серьезные, вызванные амнезией, пробелы даже после старательного и внимательного исследования. В эти моменты рекомендуется разумное применение более мощных методов, таких как гипнотерапия. Проработка травматических воспоминаний путем гипноза требует высокого уровня мастерства
[551]. Каждому шагу в работе по раскрытию воспоминаний должна предшествовать тщательная подготовка, а за ним должен следовать период интеграции. Пациент сначала учится использовать транс для успокоения и релаксации, переходя к работе по раскрытию воспоминаний только после тщательного планирования и длительных тренировок. Ширли Мур, психиатрическая медсестра и гипнотерапевт, так описывает свой подход к применению гипноза для раскрытия травматическоко опыта:
«Мы можем использовать метод возрастной регрессии, словно держим в руке ленту или веревку, которая уходит в прошлое. Но с некоторыми пациентами образ веревки использовать невозможно. Есть множество стандартных техник, для которых приходится менять терминологию. Другой метод, который хорошо помогает многим людям, – представить, что смотришь телевизор. Когда мы используем эту технику, пациент привыкает к тому, что у него есть “безопасный” канал, и именно на него мы всегда вначале настраиваемся. Рабочий канал – это подключение видеомагнитофона. В нем находится кассета с записью, на которой запечатлено травмирующее переживание, и мы можем проигрывать ее в замедленном темпе, можем включить перемотку вперед, можем отмотать назад. Пациент также знает, как регулировать “громкость”, чтобы модулировать интенсивность своих чувств. А некоторые предпочитают просто видеть сон. Они уснут в безопасном месте, и им будет сниться сон о травме. Все это – гипнотические проективные техники.
Затем я говорю пациенту, что эта запись или сон расскажет нам кое-что о травме. Я веду отсчет, и он начинает рассказывать мне, что видит. Я очень внимательно слежу за переменами в выражении лица, за движениями тела. Если воспоминание в принципе появляется, то оно появляется в этот момент. Мы работаем с тем, что возникло. Порой, если это образ маленького ребенка, подвергающегося жестокому обращению, я спрашиваю пациента, в состоянии ли он продолжать. Люди в трансе четко осознают свое расщепление: есть наблюдающая часть-взрослый и есть переживающая часть-ребенок. Безусловно, это так или иначе вызывает сильные чувства, но смысл в том, чтобы они не были непосильными.
Люди выходят из транса в состоянии не только сильного аффекта, но и некоторого дистанцирования. Значительную часть эмоций составляют печаль, потрясение и шок от жестокости случившегося. При выходе из транса пациенты часто начинают самостоятельно проводить связи. Существуют определенные рекомендации насчет того, как нужно помогать им это делать: они будут помнить только то, что готовы помнить, у них будут мысли, образы, чувства и сны, которые помогут им со временем лучше понять то, что они помнят, и они смогут разговаривать об этом в терапии. Если подумать, то это просто невероятно. Бывают такие моменты, когда приходится уговаривать себя, убеждая, что это на самом деле полезно. Но люди действительно чувствуют себя лучше после возвращения воспоминаний»
[552].
Вдобавок к гипнозу можно использовать другие техники вызова измененного состояния сознания, в котором диссоциированные травматические воспоминания становятся более доступными. Спектр методов может варьироваться от социальных, например интенсивной групповой терапии или психодрамы, до биологических, например применения амитала натрия. В умелых руках любой из этих методов может быть эффективным. Какой бы ни была конкретная техника, основные правила остаются неизменными: локус контроля остается у пациента, а выбор темпа и графика сеансов должен тщательно продумываться, чтобы техника раскрытия воспоминаний интегрировалась в общую архитектуру психотерапии.
Это тщательное структурирование применимо даже к распорядку самого сеанса. Ричард Клафт, работающий с пациентами с расстройством множественной личности, выражает этот принцип в виде «правила третьих долей». Если предстоит сделать «грязную работу», ее следует начинать в первой трети сеанса, иначе она окажется отложенной на потом. Активное исследование выполняется во второй трети сеанса, а последнюю треть оставляют для того, чтобы пациент мог заново сориентироваться и успокоиться
[553].
